№ 7 (194) 2024г.

– Уважаемый Аскар Булатович, благодарим Вас, что откликнулись на предложение обсудить тематику евразийской интеграции. Вы являетесь судьей Евразийского экономического союза, работали долгое время в Евразийской экономической комиссии. Расскажите, пожалуйста, о деятельности этих учреждений?

– Это два ключевых институциональных органа Союза, и оба выполняют наднациональные правозащитные функции.
Евразийский экономический союз (ЕАЭС, Союз), как Вы знаете, был создан 10 лет назад, 29 мая 2014 года, в целях модернизации, кооперации и повышения конкурентоспособности национальных экономик, для стабильного развития и повышения жизненного уровня населения государств-членов на евразийском пространстве.
ЕАЭС является международной организацией региональной экономической интеграции, обладает международной правосубъектностью. Его институциональная структура включает Высший Евразийский экономический совет, Евразийский межправительственный совет и два постоянно действующих органа – Евразийскую экономическую комиссию и Суд Евразийского экономического союза (Суд ЕАЭС, Суд).
Суд ЕАЭС начал работу одновременно с началом функционирования ЕАЭС. Его задача – обеспечивать единообразное применение государствами-членами и органами Союза Договора о ЕАЭС, международных договоров в рамках Союза, международных договоров Союза с третьей стороной и решений органов Союза.
Основное назначение Евразийской экономической комиссии – обеспечение условий функционирования и развития Союза, а также разработка предложений по дальнейшему развитию интеграции.
Деятельность ЕЭК структурирована по функциональным направлениям, каждое из которых представляет собой блок из отраслей и сфер экономической деятельности. В структуре ЕЭК на сегодня функционируют 25 департаментов. При них созданы более 20 Консультативных комитетов целью выработки предложений для Коллегии ЕЭК и проведения консультаций с представителями национальных органов государственной власти.
Комиссия поддерживает всесторонний диалог с ключевыми партнерами. Первый уровень диалога — межгосударственный, для взаимодействия с национальными органами власти. Второй уровень диалога — прямая форма работы с бизнес-сообществом.
Совет Комиссии вправе рассматривать вопрос об отмене решений Комиссии, принятых Коллегией Комиссии, или внесении в них изменений. Если не достигнуто консенсуса, вопрос может быть передан на рассмотрение в Высший совет или Межправительственный совет по предложению любого члена Совета Комиссии.
Кроме разрешения споров с участием хозяйствующих субъектов, Суд по заявлению государства-члена или Евразийской экономической комиссии осуществляет разъяснение положений Договора, международных договоров в рамках Союза и решений органов Союза, а также по заявлению сотрудников и должностных лиц органов Союза и Суда положений названных правовых актов, связанных с трудовыми правоотношениями.

– По какому принципу определяется состав суда, каковы процедуры?

– В состав Суда входят по два судьи от каждого из пяти государств-членов ЕАЭС. Судьи назначаются Высшим Евразийским экономическим советом на уровне глав государств, по представлению государств-членов, сроком на девять лет.
Все основные вопросы деятельности суда, не связанные с отправлением правосудия, решаются судьями коллегиально, на пленарном заседании Суда. Организационно-распорядительные функции в суде осуществляет Председатель Суда, у которого имеется заместитель.
Правосудие осуществляется на основе Статута и Регламента Суда, судебными коллегиями. Консультативные заключения вырабатывает и дает Большая коллегия суда, в полном составе судей.
Мы стремимся формировать выводы судебных постановлений на консенсуальной основе, при этом судьи имеют право на особое мнение. При отправлении правосудия все судьи равны и обладают одинаковым статусом.

– У Вас есть опыт судейской работы в Казахстане, насколько это помогает в нынешней работе?

– Полагаю, что, безусловно, опыт судейской работы в прошлом очень важен. Ведь он формирует навыки толкования правовых норм, исследования материалов дела, правильного определения круга обстоятельств, имеющих значение для дела. Но самое главное, на мой взгляд, это понимание принципов правосудия, на котором зиждется объективное и справедливое правоприменение.
Суд ЕАЭС, как наднациональный правоприменительный орган, в первую очередь, остается судебным органом.
Его деятельность основывается на таких принципах правосудия, как независимость, состязательность, равенство сторон спора, гласность судебного разбирательства, публичность и коллегиальность.
В то же время, важно понимать, что это Суд ЕАЭС – международный суд. Здесь очень востребовано понимание международного права, опыт правоприменительной и правотворческой деятельности в интеграционных объединениях, правозащитных организациях, понимание экономики и механизмов государственного управления. Поэтому решения относительно кандидатур судей принимаются государствами-членами интеграционного объединения на самом высоком уровне.

– Какие тренды в работе Суда Вы бы отметили? Какое влияние судебный орган оказывает на развитие интеграции?

– Конечно, развитие Суда связано, в важной степени, с динамикой развития интеграционных процессов. На этапе функционирования первого состава Суда рассмотрение дел позволило наработать определенную практику, сформулировать ряд важных правовых позиций, имеющих значение для единообразного применения права Союза. Это касается таких сфер, как общие вопросы права Союза; функционирование Таможенного Союза; трудовая миграция; торговля услугами; меры защиты внутреннего рынка; техническое регулирование; общие принципы и правила конкуренции; транспортная политика; трудовые отношения в органах Союза.
Анализ статистики показывает, что если на первом этапе в основном обращения в Суд были связаны с разъяснением положений Договора о ЕАЭС, то позднее чаще стали поступать заявления о разрешении споров. Cохраняется тренд на урегулирование спорных вопросов органами Союза, без судебного вмешательства. Это нормальное стремление к диалогу и сохранению партнерских отношений.
Статистические данные и аналитика опубликованы на сайте ЕАЭС. Также в открытом доступе все судебные акты и документы Суда.
Хотел бы отметить, что Суд демонстрирует высокую степень открытости и всячески содействует распространению и повышению влияния выработанных правовых позиций на правовое поле ЕАЭС. Не все национальные суды демонстрируют такой уровень информирования о статистике и судебной практике.

– Насколько серьезно влияние практики Суда ЕАЭС на национальную судебную практику или законодательство?

ытаюсь ответить «в двух словах». Было бы слишком просто оперировать примерами прямого действия. Такие примеры есть на практике, но сейчас я хотел бы заострить внимание аудитории именно на роли Суда ЕАЭС как наднационального органа, и подчеркнуть его регулирующую роль в формировании и развитии наднационального и национального права.
Так, в аспекте оптимального правоприменения, правовые позиции Суда ЕАЭС играют значимую роль не только при разрешении дел, но прежде всего в восполнении пробелов права Союза. Именно судебное толкование, правовые позиции Суда, выраженные как в решениях по спорам, но и, особенно, в консультативных заключениях, влияют на развитие права ЕАЭС. Формируя общие подходы к толкованию общих принципов и права ЕАЭС, они, безусловно имеют сильное влияние на правотворчество государств-членов и на правоприменительную деятельность ЕЭК.
Кроме того, в интеграционных объединениях именно суды выступают в качестве органов, обеспечивающих, если так можно выразиться, определенный «правовой суверенитет», а также оптимальный баланс между процессами автономизации правового режима такого объединения и соблюдением международно-правовых обязательств.
Что касается восприятия правовых позиций Суда ЕАЭС в государствах-членах интеграционных объединений, хотел бы привести выводы, изложенные в постановлении по результатам разрешения одного из последних кейсов.
Так, 28 марта 2024 года Большой коллегией Суда вынесено Консультативное заключение по заявлению о разъяснении пунктов 53 и 54 Положения о социальных гарантиях, привилегиях и иммунитетах в Евразийском экономическом союзе, содержащегося в Приложении № 32 к Договору о ЕАЭС.
Одним из ключевых выводов суда, изложенных в данном акте, является вывод о том, что «Обеспечение единообразного толкования и применения государствами-членами норм права Союза, … является, исходя из статьи 107 Договора, условием институциональной целостности и эффективного функционирования Союза как международной организации».
Исходя из этого, Большая коллегия выразила еще один важнейший тезис о том, что национальное законодательство и практика его применения в государствах-членах должны соответствовать нормам Положения, являющегося приложением к Договору, и не противоречить ему.
Как указано в тексте Консультативного заключения, это предполагает также «обязательство государств-членов имплементировать в национальное законодательство социальные гарантии, предусмотренные Договором, в целях их последующей реализации в отношении лиц, на которых они распространяются. Указанная имплементация направлена на обеспечение единообразного толкования и применения норм Договора, предметом регулирования которых является институт международной службы Союза и статус его международных служащих. В случае отсутствия в законодательстве государства-члена норм, регулирующих в соответствии с Договором статус международных служащих Союза, соответствующие акты принимаются государствами их гражданства, в координации друг с другом, на национальном уровне в целях предупреждения неравенства прав международных служащих Союза по признакам национальности или гражданства и обеспечения реализации социальных гарантий, предусмотренных Положением».
Такой вывод недвусмысленно объясняет характер и способ воздействия правовых позиций Суда ЕАЭС на национальное правотворчество, хотя и остаются еще вопросы к механизмам реализации решений наднациональных органов.

– Действительно, вопросы к механизмам исполнения решений международных судебных органов имеются, и они всегда чувствительны, поскольку сопряжены с вопросами суверенитета государств-участников международных договоров. Какие еще правовые аспекты работы Суда ЕАЭС, на Ваш взгляд, требуют внимания?

– Спектр таких вопросов достаточно широк. Это касается и организационно-правовых аспектов судопроизводства, и в целом институционального развития. Например, с изменениями в кадровом составе суда возникли вопросы реализации социальных гарантий как сотрудниками, так и судьями Суда, что является важной составляющей гарантий независимости правосудия. Актуализируются вопросы цифровизации судопроизводства, расширения практики дистанционного участия в судебных заседаниях, привлечения специалистов и экспертов.
Не первый раз поднимается вопрос о правовой природе особых мнений суда при вынесении консультативных заключений о разъяснении права Союза. Нет ясности в вопросе о процессуальном статусе правовых позиций, изложенных в информациях государственных, научных учреждений, представленных по запросу Суда. Хотелось бы, чтобы нашла достойное обсуждение и научное обоснование инициатива введения преюдициальных запросов, которые могли бы стать важным инструментом диалога с национальными судами, позволяя им обращаться за разъяснением права ЕАЭС в Суд Союза. Это, безусловно, способствовало бы единообразному толкованию и применению интеграционного права.
В плане институционального развития потребуются меры по материально-техническому укреплению потенциала Суда, расширению его юрисдикции. На сегодня в сфере внимания Суда в основном вопросы применения антимонопольных мер, защиты конкуренции и соблюдения таможенных правил. Было бы полезным, если субъекты бизнеса смогли бы получать в Суде ЕАЭС надежную защиту от демпинга, иных барьеров, препятствий, ограничений и изъятий, препятствующих активизации предпринимательской деятельности.
Можно дискутировать о перспективах использования судебной оценки, с позиций интересов интеграционного объединения, страновых мер по защите внутренних рынков, защитных и протекционистских мер во взаимной торговле.
Об имеющихся пробелах и коллизиях наднационального и национального правового регулирования свидетельствует практика Евразийской экономической комиссии.

Задача устранения «белых пятен» в правовом регулировании в ЕАЭС была обозначена в качестве одной из важнейших в Стратегических направлениях развития евразийской экономической интеграции до 2025 года.
Текущий год – завершающий в реализации Стратегии развития интеграции. Насколько, на взгляд, стало успешным первое 10-летие Евразийской интеграции?

– Безусловно, я поддержу выводы последнего заседания Высшего евразийского экономического совета, состоявшегося 8 мая текущего года в Москве. Евразийский экономический союз показал свою эффективность, несмотря на неблагоприятное влияние пандемии и санкционных ограничений на национальные экономики государств-участников.
Полагаю, мои коллеги из Евразийской экономической комиссии могут подробно и с конкретными цифрами сказать о росте показателей ВВП, объемов взаимной торговли товарами и услугами, увеличении товарооборота с третьими странами. Методика мониторинга фактических значений ключевых показателей утверждена Коллегией ЕЭК, и это, безусловно, еще один важный шаг в оценке влияния интеграции и реализации задач Стратегии-2025.
Интеграционные процессы, такие конкретные меры, как введение единых технических регламентов, санитарных, ветеринарных и фитосанитарных норм и стандартов, дают практические осязаемые результаты для бизнеса и для населения.
Многое сделано для обеспечения благоприятного инвестиционного климата, защиты капиталовложений, поддержки и развития импортозамещения, промышленной кооперации, укрепления технологического суверенитета государствучастников ЕАЭС.
Тем не менее, главное достижение первого 10-летия Евразийской интеграции – это становление институциональных органов ЕАЭС, создание общей правовой основы для объединения интересов всех участников Союза. Важно, что приняты стратегические документы, заложены важные нарративы развития, в том числе на последующие десятилетия.
В последнее время нарастает новый вектор развития, направленный на расширение взаимодействия между ЕАЭС и другими ведущими региональными объединениями, с развитием цифровизации, расширением использования национальных валют во взаимных расчетах. Это ставит новые, не менее интересные задачи.

– Что Вы считаете важным для дальнейшего развития Евразийского экономического союза в нынешних геополитических условиях?

– Стратегию действий определяет само название союза как экономического и задачи, заявленные при подписании союзного Договора в Астане. В первую очередь, важно продолжить работу по укреплению основ экономического союза, обеспечению свободы движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы.
Как отметил Президент Республики Казахстан К. Токаев на заседании Высшего Евразийского экономического совета, «необходимо создать действительно единый и системно функционирующий безбарьерный внутренний рынок», «полностью устранить практику применения скрытых ограничений, так называемых точечных решений, и какого-либо ручного управления».
Опыт других успешных объединений (например, того же Европейского Союза) показывает, что на определенном этапе возникает вопрос о делегировании или, другими словами, об отказе от определенной части суверенитета для решения вполне прагматичных задач. Однако, такая модель, сопряженная с политической интеграцией, логически в каждом государстве-участнике вызывает реакцию как внутриполитических сил, так и во внешнем контуре.
В таких условиях обращает на себя внимание опыт стран Юго-Восточной Азии, где с разной степенью эффективности используются модели торгово-экономической, проектной интеграции, снимая проблемы торговых барьеров, финансирования, логистики, таможенного оформления и т.д. Использование проектной модели интеграции позволило бы обеспечить переход от торговли к кооперации, к промышленному взаимодействию. К тому же мультипликативный эффект от реализации конкретных проектов существенно подстегнул бы развитие бизнеса и региональной инфраструктуры.
В современном мире экономика становится все более взаимопроникающей, невозможно и неэффективно создавать весь цикл производства и реализации продукта в границах одной страны или объединения. Наряду с этим укрепляется тренд на регионализацию. На передний план практически по всех экономиках мира выходит задача защиты своих рынков, национальных производителей и бизнеса.
В этих условиях, учитывая текущие факторы, такие как объем рынка стран-участниц ЕАЭС, демографическая ситуация, состояние транспортной, логистической среды, требуется серьезное расширение пространства интеграционного объединения, поиск новых рынков сбыта, создание глобальных цепочек стоимости и вывод их на внешний контур.
Этим объясняется усиливающийся в последнее время тренд на укрепление взаимодействия со странами БРИКС, ШОС, АСЕАН и странами Африканского Союза.
Одновременно, необходимо укреплять институты, призванные стимулировать и координировать интересы бизнеса, работать над развитием горизонтальных связей между экономическими агентами, мерами по диверсификации экономики государств-участников ЕАЭС. Нужны системные меры и конкретные совместные проекты по модернизации и расширению транспортных коридоров, стимулированию платежеспособного спроса, повышению конкурентоспособности товаров и другие.
Выработка новой стратегии развития ЕАЭС идет в условиях высокой неопределенности, когда практически все экономики мира испытывают трансформацию. Понимание приоритетности экономических интересов и неукоснительное соблюдение принципов интеграционного объединения, заявленных при его создании, является, на мой взгляд, важнейшим фактором успешности союза.

– Благодарю Вас, уважаемый Аскар Булатович, за интересные и содержательные ответы. Хотелось бы в завершение задать Вам традиционный вопрос: что бы Вы пожелали читателям журнала?

– Аудитория журнала специализированная, в основном это профессиональные юристы, ученые, работники правозащитных и правоохранительных органов, представители научного и экспертного сообщества. Поэтому я желаю им, в первую очередь, успешной работы, научных поисков и озарений, больших свершений на благо общества. Пользуясь случаем, благодарю Вас за приглашение на интервью и желаю редакции и всему творческому коллективу журнала достижения задуманного, плодотворной работы и процветания