№ 6 (181) 2023г.

– Уважаемый Владимир Михайлович, почти все Ваши публикации свидетельствуют о профессиональном интересе к теоретическим аспектам международного права как системного явления. Получается, что недостаточно написать учебник международного права, надо еще постоянно уходить в те или иные вопросы теории международного права (МП)? Какие именно вопросы Вам кажутся интересными с точки зрения теории МП?

– «Материя» международного права – бесконечна, это скажет любой юрист-международник. И каждый видит эту «бесконечность» по-своему, даже если государство «помогает» и прямо выражает свою международно-правовую позицию по проблемным аспектам применения МП, задает нам официальные рамки, государственнический взгляд – своего рода «государственный заказ» на разработку необходимых вопросов. Сейчас, например, перед международно-правовой наукой стоит задача теоретического осмысления контуров противостояния между Россией и коллективным Западом и всех ее следствий – в контексте МП. И речь идет не только о ссылке нашего государства на статью 51 Устава ООН и право на превентивную самооборону, но и о различных толкованиях этого права применительно к различным периодам истории и конкретным ситуациям; о связи этого субъективного права с содержанием основных принципов международного права, с балансом прав и обязанностей ведущих государств по поводу международного мира, международной безопасности, прежде всего в Европе, и в конечном счете – со всем международным правопорядком, включая международный экономический правопорядок.
В международно-правовом взгляде на разлад в мировом сообществе сконцентрирован, похоже, весь спектр теории МП, актуальный сегодня, и не только: связь между различными понятиями («международная система», «международная экономическая система»; «международно-правовая система», «глобальная нормативная система», «мягкое право», «транснациональное право», «наднациональное право»); роль международного правосознания; соотношение политики и права; фрагментация МП; взаимодействие основополагающих принципов МП с прочими нормами МП; понятие общего МП; роль ООН и Устава ООН; двуединство МП и национальных правовых систем; цивилизационный подход; проблема пробелов в международном праве. Без общей картины, в которую вписано всё это, невозможно разрабатывать ни один конкретный («малый») вопрос. Международное право – это в каком-то смысле «макроуровень» взгляда на право вообще. Не удивительно, что у нас до сих пор нет учебника «Теория международного права» (скажем, для аспирантов). В конечном счете есть два «кита», на которых, думается, должны развиваться международное право, международный правопорядок и международная система в целом (и наука о них), – это системный подход и цивилизационный подход.
Следует подчеркнуть, что все перечисленные аспекты так или иначе находятся в поле внимания российской международно-правовой науки, и в этом смысле наша наука – передовая.

– Владимир Михайлович, Ваши недавние статьи так или иначе связаны с явлением глобализации и «трансформации международной системы», международного правопорядка – покончила ли «трансформация» с «глобализацией»?

– Год назад начался новый – активный – период трансформации международного правопорядка: мироустройство становится на первых порах «биполярным» (Запад – незапад); в перспективе «незапад» преобразуется в ряд локальных (региональных) полюсов, опирающихся на «свои» интеграционные объединения и цивилизационные ценности. Как следствие закономерно усилится фрагментация международного права и дифференциация международно-правовых режимов в его «общей» части.
Глобализация как объективное явление никуда не исчезает – меняется ее содержание, структура, составляющие, пути развития, цели, международно-правовое и институциональное обеспечение. Глобализация, несмотря на объективный характер, была управляемой – началась и осуществлялась в интересах ведущих развитых (= западных) государств. Это «вертикальная» глобализация однополярного мира при господстве Запада. Отныне глобализация меняет форму – превращается в «горизонтальную», соединяя воедино формирующиеся полюсы многополярного мироустройства. Управление этой, «другой», глобализацией должно осуществляться коллективно всеми полюсами на принципе равноправия. Международное право – это лишь один из инструментов регулирования отношений в международной системе, и этот инструмент должен равноправно использоваться всеми полюсами.
Соответственно этому меняется (корректируется/трансформируется) вся правовая надстройка – и международное право, и национальные правовые системы государств, и прочие нормативные блоки международной системы.
Правда, создается впечатление, что западное по происхождению и задачам международное право становится «тесным» Западу: Запад обходит международное право, нарушает, игнорирует его, объективно сужая сферу его применения; встраивает в международно-правовую (а шире – нормативную) систему разного рода доктрины, концепции и практику вроде «ответственности по защите» или «порядка, основанного на правилах», то есть на нормах, придуманных западными странами в рамках замкнутых форумов и организаций: ЕС, НАТО, Г-7. Эта практика дополняется практикой неправомерного экстратерриториального применения законодательства США – фактически заменой международного права законами США.
В связи с этим обращает на себя внимание увеличивающийся в геометрический прогрессии рост зоны пробелов в международном праве. Многие из них Запад намеренно не восполняет нормами международного права, оставляя пробелы для заполнения политическим регулированием, мягким правом, транснациональным правом.

– Какое понимание Вы вкладываете в термин «Запад»?

– «Запад» начинался как «Европа», которая своими правовыми, ментальными, цивилизационными корнями вышла из Римской империи, римского права, помноженного на католическую веру. Первым русским ученым, раскрывшим суть и роль Европы как особого культурно-исторического типа государства/общества, был Николай Яковлевич Данилевский. В своем капитальном исследовании «Россия и Европа» он показал Европу и Россию как два культурно-исторических типа с различными системами ценностей: Россия – это не Европа (и он прав). Несмотря на столетия «европейского ига», которое несла русская элита (цари, царицы, дворяне, постсоветские руководители) русскому народу, его менталитету и душе, со всеми «минусами» и «плюсами». Н. Я. Данилевского можно считать основателем цивилизационного подхода в общественных науках России.
По Данилевскому, в понятие «культурно-исторического типа» включаются характеристики народа, проистекающие из языка, религии, преданий, традиций, быта, искусства, науки и т.д. – всё это отражается в народной психологии, в поведении народа и поведении элиты. По всем этим критериям русско-славянский тип государства и общества всегда отличался от европейского. Например, Данилевский обращает внимание на такую черту европейского характера, как «насильственность», то есть «чрезмерно развитое чувство личности», в силу которого человек ставит свой образ мыслей и свой интерес выше остальных, и навязывание своего образа мыслей другим считается естественным подчинением низшего высшему. Вот они, цивилизационно-исторические истоки европейского фашизма (расизма, нацизма, агрессии и тому подобных явлений). «Плюсы» европейского «психотипа» Н. Я. Данилевский видит в настойчивом образе действий, в умении жестко защищать свои права. Отмечаются, конечно, и достижения европейской цивилизации в области культуры, промышленности и техники.
Если обратиться к творчеству другого ученого (писателя, философа, социолога) Александра Зиновьева, то в своих трудах, в частности в известной книге «Запад», он также указывал на черты европейского (западного) характера: повышенная склонность к индивидуализму, высокий интеллектуальный и творческий уровень, практицизм и расчетливость, конкурентоспособность, авантюристичность, повышенное чувство собственного достоинства и чувство превосходства над другими народами, высокая степень самодисциплины и самоорганизации, стремление управлять другими и способность к этому. Вывод А. Зиновьева: Россия никогда не будет Западом и принята Западом.
В моем представлении, за тысячелетнюю российскую историю русский народ четыреста лет жил под монголо-татарским игом, а потом, после некоторого перерыва свободы, еще триста лет – под европейским игом. Не дай нам Бог снова вернуться к той «дружбе» с Европой – к потере наших цивилизационных ценностей, к сдаче долгосрочных интересов государства и народа, ко вторичности во всем.
Помимо прочего, Европа – исторически, морально и в правовом ключе – должна ответить за геноцид русского народа. Для меня 22 июня каждого года – это не только День памяти и скорби, когда мы вспоминаем о 27 миллионах наших граждан, но и День памяти о геноциде русского народа со стороны фашистской Европы во главе с Германией. По подсчетам, сегодня численность населения в России была бы порядка 400 миллионов человек. Роль США как ведущей – англосаксонской – части сегодняшнего Запада – это отдельный разговор.

– При чем здесь международное право?

– Дело в том, что цивилизационные ценности, зримо или незримо, осознанно или неосознанно, предопределяют характер общественного сознания, в том числе такую его важную составляющую, как правосознание, включая международное правосознание. А общественное сознание (правосознание, международное правосознание) служит основой, питательной средой для формулирования государственных интересов, которые, в свою очередь, толкают государства к соответствующему правотворчеству – созданию необходимых и желательных норм международного права. При этом надо видеть, что международное право, которое создавалось, вроде бы, как «всеобщее», по причине цивилизационных особенностей его применения, редко когда становится «всеобщим»: всегда баланс прав и обязанностей, рисков и выгод перекошен в пользу Запада, а основополагающие принципы, например принцип равноправия, никак не могут начать эффективно работать, и понятно почему. И, наконец, ряд институтов и отраслей, типа «прав человека», используются Западом для европеизации международного правосознания и как механизмы вмешательства во внутренние дела государств.
В последнее время, похоже, наука ослабила внимание к вопросу о связи между правосознанием и правотворчеством, правоприменением. А между тем, какое правосознание – такое и право, такой правопорядок. Если с этой точки зрения смотреть на историю зарождения основ международного права и развития международно-правовой системы, то можно выстроить другую периодизацию МП, – не ту, которую мы изучали по учебникам. И само явление международного права предстает как порождение европейской (западной) цивилизации. Еще Ф. Ф. Мартенс отмечал: «Современное международное право есть продукт культурной жизни и правосознания народов европейской цивилизации». А международное право периода однополярной глобализации можно квалифицировать как «глобализированный вариант международного права Запада». Периодизации МП уделено много внимание в науке: известна советская периодизация, взгляды Ф. И. Кожевникова, Е. А. Коровина, Е. Т. Усенко, И. И. Лукашука. Я бы предложил следующую историческую этапизацию МП: древнее международное право (включая зарождавшееся международное право разных цивилизаций, в том числе международное римское право); международное право Европы; международное право Запада; международное право биполярного мира; международное право однополярного мира; международное право многополярного мира.

– Какие еще цивилизации в современной международной системе можно выделить (увидеть)?

– Существует множество взглядов на понятие «цивилизации» и, соответственно, много классификаций, где за основу берется тот или иной критерий. В наибольшей степени, как представляется, отражает реалии и нужды практики этнокультурологический критерий. Суть цивилизационного подхода заключается в том, что мы видим международный правопорядок и международную систему как пространство общения локальных цивилизаций, различающихся определенными этнокультурными чертами, лежащими в основе общественного сознания (правосознания, международного правосознания) их народов и государственных элит. За каждой такой локальной цивилизацией стоит определенная историческая и культурная автономия, свой экзистенциальный выбор. В научной литературе можно встретить указания, помимо западной (европейской) цивилизации, в частности, на китайскую, индийскую, исламскую, латиноамериканскую, африканскую цивилизации. В 2001 году ГА ООН приняла резолюцию «Глобальная повестка дня для диалога между цивилизациями».

– И что же характерно для каждой цивилизации?

– Для совокупного менталитета китайской цивилизации, например, как это отмечается в научной литературе, характерны такие черты (помимо китайского языка и конфуцианской философии): приоритет интересов общества над интересами индивида (когда «права человека» уходят на второй план); идеология «собственного пути»; использование концепции «учиться у Запада, чтобы побеждать Запад»; «китайская специфика» в международных отношениях. Китай идентифицирует себя как «развивающееся государство» с соответствующими правами и обязанностями, и даже как лидер «развивающегося мира». Китайский вариант сознания близок другим странам региона, и его можно назвать «восточным типом» правосозна- ния. И в этом смысле «Западу» противостоит «Восток».
Правосознание индуистской/индийской цивилизации – это взгляд на мир как единый и универсальный; идеология защиты народа, ненасилия и нежелательности войн, неприятия гегемонизма и империализма. Индия как субъект международного сообщества государств и международного права ищет альтернативу западным международным институциональным структурам (например, глобальной финансовой системе во главе с МВФ), а с другой стороны, вполне разделяет многие выдвинутые Западом принципы и идеи, в частности доктрину прав человека. Индия тоже относится к категории «развивающихся государств», но ставит задачу восхождения к статусу крупной державы; она – основатель «движения неприсоединения»; активный сторонник движения к новому международному экономическому порядку; привержена, как и Китай, «пяти принципам мирного сосуществования». Кстати, нам пора возвращаться к продвижению в международное право – в качестве универсального и обобщающего – принципа мирного сосуществования, только с несколько иным содержанием: теперь это должен быть принцип мирного сосуществования всех цивилизаций.
Для исламской локальной цивилизации характерны в правосознании: повышенная роль религии и веры для всех сторон жизни, в том числе в международных отношениях («глобализация ислама»). Ислам во многих арабских странах объявлен государственной религией, закреплен в конституциях. Наиболее очевидные отличительные черты правосознания этой группы стран проявляются в солидарной борьбе с противниками этнической и национальной идентификации. Западная цивилизация часто идеологически рассматривается как враждебная, хотя на практике заметна вестернизация элиты этой группы стран. Исламские государства входят в сообщество развивающихся стран; представляют собой один из полюсов бедности в сложившемся миропорядке.
Для латиноамериканской цивилизации, с точки зрения правосознания, также присуща идея «своего» – особого – пути; общность языковых, культурных, религиозных черт; стремление к интеграции на континенте. Эти страны – тоже из группы развивающихся стран (бывших колоний Европы, объединенных колониальным правовым наследством); государства континента придерживаются многовекторности международных связей, выступают за укрепление своей государственности, суверенитета; внимательно относятся к основным принципам международного права (особенно к принципам суверенного равенства государств и невмешательства во внутренние дела). Приметами цивилизационной общности данной группы стран является верность национальным обычаям и традициям.
На континенте рано возникли международные организации (Организация американских государств – ОАГ и др.). Приверженность идеям «естественного права», прав человека сближает латиноамериканское правосознание с правосознанием европейских стран. Конституции государств Латинской Америки во многом повторяют конституцию США. С другой стороны, континент живет в постоянном противостоянии с соседом, претендующим на мировую гегемонию (США).
Международное правосознание африканского цивилизационного пространства объединяет общее жесткое колониальное прошлое: ограбление и христианизация со стороны Европы; борьба за независимость. У этой группы стран больше противоречий, чем где бы то ни было еще. Преобладают идеи борьбы с расизмом; своеобразного африканского «этноцентризма»; возрождения и одновременно заимствования западных алгоритмов организации общества и международных отношений. От времен СССР остались в сознании и менталитете идеология марксизма, так называемый «африканский социализм». Наличие приверженцев ислама роднит африканскую цивилизацию с исламской. Острыми являются задачи укрепления государственности, суверенитета; защиты границ. Африканские государства объединились в континентальную организацию – Африканский союз и создали в разном составе множество интеграционных объединений.
При этом следует помнить, что развивающиеся страны всех континентов координируют свои международно-правовые позиции в рамках «Группы-77», часто выступают с единой платформой и аргументацией в ЮНКТАД, ВТО, ГА ООН и в других организациях. И таким образом они вписаны в международный правопорядок, а нормы актов, принимаемых ими, – в международное право.
Таким образом, современный международный правопорядок предстает не только как межгосударственный, но и как межцивилизационный. В каждом локальном цивилизационном пространстве увеличивается доля собственных норм, принципов, международно-правовых институтов; устраняются пробелы и коллизии, в том числе в отношениях между самими цивилизационными пространствами. Возрастает роль регионального нормотворчества.

– А где же Россия? Русский мир?

– Величайшим прорывом цивилизационного подхода в России следует считать недавно принятую Концепцию внешней политики РФ, в которой наша страна впервые на официальном уровне квалифицируется как государство-цивилизация, евразийская и евро-тихоокеанская держава, как культурно-цивилизационная общность народов России и Русского мира, стремящаяся к укреплению правовых основ международных отношений, к реализации идеи Большого евразийского партнерства. И этим всё сказано. Этим открывается новая эра в русской истории. Я мог бы приписать себе слова Суворова: «Мы – русские, какой восторг!» Под русским народом я понимаю все народы нашей страны; можно говорить: «российский народ», но мне больше нравится: «русский народ» – так исторически правильнее и справедливее. На приеме в честь Победы Сталин, будучи грузином по рождению, ответил одному из маршалов: «Я не грузин – я русский грузинского происхождения».
«Здесь вместе с русским, все народы-племена –
в единстве сильная, великая страна.
Здесь русский – всяк, кто за Россию.
Осанисто, как пограничные столбы,
державно высятся соборы… Если бы
они нам вечность отпросили!»
Это слова из моего только что вышедшего сборника стихов, который стал результатом многолетних размышлений на досуге. Он так и называется – «Стихи в духе русского экзистенциализма»

– Итак, что же происходит сегодня в глобальной нормативной системе – из того, что должны учитывать юристы-международники?

– Это не простой вопрос. Над ним думает всё наше научное сообщество юристов-международников. Глобальная нормативная система – это часть международной системы, ее нормативная надстройка. Ход мыслей, примерно, такой: усиливающееся взаимодействие международного права и национальных правовых систем порождает их некое глобальное «двуединство». Добавим сюда нормативное образование под названием «интеграционное право» с его наднациональным компонентом (школа МГЮА) – двуединство становится триединством. Это – глобальная правовая система, элементы которой, или всю ее целиком, государства используют как метод (инструмент/механизм) регулирования международных отношений в соответствующих областях/вопросах. Однако есть и другие нормативные блоки, и одновременно методы (инструменты/механизмы) регулирования, которые государства всё активнее используют для того, чтобы обеспечить необходимый порядок в той или иной сфере. Это мягкое право (не являющееся по сути, правом, но обладающее нормативно- регулирующим свойством); транснациональное право – нормы, создаваемые транснациональными корпорациями для необходимого им регулирования отношений международного характера; наднациональное право как определенная совокупность норм и метод регулирования международных отношений. Всё это в совокупности превращает глобальную правовую систему в глобальную нормативную систему. Практически это весь набор методов (инструментов/механизмов) регулирования, которые есть у государств; это полная картина всей правовой надстройки над жизнью человечества: государств и народов. Тут явно есть место для международно-правовой науки.

– Спасибо, Владимир Михайлович, за информативное интервью. В заключении наш традиционный вопрос – что бы Вы пожелали читателям и редакции Евразийского юридического журнала?

– Пожелал бы осваивать цивилизационный подход применительно к своим сферам профессионального интереса. Международно-правовой науке – исследовать темы, связанные с трансформацией международного правопорядка и всей международной системы. Мы вступили в новый этап истории человечества, и России в нем должно быть отведено достойное место.