ФАРХУТДИНОВ Инсур Забирович
доктор юридических наук, главный редактор Евразийского юридического журнала, ведущий научный сотрудник ИГП РАН

«РУССКИЙ СЛЕД» В МАРОККО
ЭЛЬ-МАГРИБ – ДАЛЬНИЙ ЗАПАД АРАБСКОГО ВОСТОКА В КОНТЕКСТЕ ЕВРАЗИЙСКОЙ ГЕОПОЛИТИКИ

Марокко в ХХ в. стало одним из очагов русской эмиграции за пределами Европы.

Свой заметный след оставили в этой стране все три миграционные волны из России: послереволюционная, послевоенная и гендерная, начавшаяся в 1960-х гг. В статье рассказывается об истории формирования русской общины в Марокко, о конкретных жизненных историях выходцев из России. Данный материал автора, прожившего в общей сложности полтора года в Королевстве Марокко, является продолжением его научно­практических изысканий.

Ключевые слова: «Эль-Магриб», Мавритания, консиста, реконсиста берберы (амзиги), Андалусия, Гранадский эмират, «Африканская графиня».

FARKHUTDINOV Insur Zabirovich
Ph.D. in Law, Editor-in-Chief of the Eurasian Law Journal, Leading Researcher, ISL RAS

“RUSSIAN TRACE” IN MOROCCO EL MAGHREB IS THE FAR WEST OF THE ARAB EAST

Morocco in the twentieth century became one of the centers of Russian emigration outside Europe. All three migration waves from Russia left their noticeable mark in this country: post-revolutionary, post-war and gender, which began in the 1960s. The article tells about the history of the formation of the Russian community in Morocco, about the specific life stories of immigrants from Russia. This material of the author, who lived for a total of one and a half years in the Kingdom of Morocco, is a continuation of his scientific and practical research. Keywords: “El-Maghrib”, Mauritania, consista, reconsista Berbers (Amzigi), Andalusia, Granada Emirate, “African Countess”.

СКАЧАТЬ В PDF

1. Марокко – Магриб: переплетение средиземноморских цивилизацийь

«Эль-Магриб» – арабское название государства Марокко. В переводе с арабского слово (. برغملا ( буквально означаеть «там, где закат», «страна заходящего солнца», одним словом – «запад». Этим словом средневековые моряки называли территории, расположенные к западу от Египта. Арабы называют Северную Африку Джезират-аль-Магриб, т.е. «Остров Запада», или, если речь идет о Марокко—Магриб-альАкса, т. е. «Дальний Запад». В условиях глобального распространения ислама понятие Магриб охватывал территорию Северной Африки. В настоящее время Магриб получило в политике более широкое значение (так называемый Большой Магриб) и в него включаются (с запада на восток): Марокко и Западная Сахара, Мавритания, Алжир, Тунис, Ливия.

Как же соотносятся топонимы «Марокко» и «Мавритания»? Последний восходит к III тысячелетию до нашей эры, когда финикийские мореплаватели дали лежавшей на крайнем Западе Африки территории название Mauharim — «Западный край». В колониальный период название «Мавритания» носила одна из территорий Французской Западной Африки, которая в 1960 г. провозгласила по наущению колонизаторов независимость под этим же названием. Хотя исторически Мавританией называли прежде всего территорию современного Королевства Марокко. Исламская Республика Мавритания граничит с Западной Сахарой, Сенегалом, Алжиром и Мали. На западе омывается Атлантическим океаном.

Отсюда из Марокко в Европу под зеленым знаменем в 711 году н.э. прошли, преодолев пролив Гибралтар (ширина 11-16 км), народы, которые за несколько лет захватили Пиренейский полуостров. Европейцы условно называли всех их маврами (синоним сарацинов).

В географическом отношении Магриб – это простран­ство между атлантическим и средиземноморским побе­режьем на севере и системой горных хребтов Сахарского Атласа. Климат в данном регионе отличается крайней засуш­ливостью. Поэтому все столицы и крупные города здесь рас­положены исключительно на морском побережье. Область Атласа, изрезанная во всех направлениях горными цепями, долинами, ущельями и реками, представляет собою как бы остров, омываемый с севера морем, а с юга граничащий с пе­сками Сахары.

В средние века в понятие «Магриб» включались также мусульманская Испания (Андалусия) и другие владения быв­шего Арабского Халифата в западной части Средиземного моря (Балеарские острова, Сардиния, Сицилия).

Марокко, как и все страны Магриба, в контексте много­вековых исторических процессов были и остаются в полити­ческом смысле неразрывной частью большого евразийского континента. Этот глобальный регион является трансконти­нентальной территорией, связывая африканский и евразий­ский континенты.

Северная Африка уже в силу особого географического положения стран Магриба, окаймленного южным Среди­земным морем, была колыбелью современной западной ци­вилизации. Европейская цивилизация достигла наибольших успехов в мировом историческом развитии, в первую оче­редь, в лице Древней Греции и Древнего Рима, еще до нашей эры распространившие свое влияние на все побережье Сре­диземноморья, в том числе на Северную Африку.

Начиная с эпохи античности, этот регион представлял собой одну из основных арен мировой истории. В первом ты­сячелетии до нашей эры на средиземноморском побережье Африки процветала финикийско-карфагенская цивилиза­ция. Город Карфаген был основан примерно в 815 г. до н.э. финикийцами, представителями жившего на месте совре­менного Ливана семитского народа. С основанием Карфаге­на связана популярная у поздних римских авторов легенда о Дидоне-Элиссе. По преданию эта женщина, не то вдова, не то сестра казнённого царём верховного жреца, вынуж­денно бежала из финикийского Тира вместе со сторонни­ками. Приют эмигранты нашли в Северной Африке. Мест­ные племена издевательски предложили им взять участок земли размером с бычью шкуру. Хитроумная Дидона тогда разрезала шкуру на тонкие ремни и связала их воедино. Получившегося каната хватило, чтобы опоясать небольшой холм, на котором и построили город. Жизнь его основа­тельницы кончилась трагически: Дидона якобы доброволь­но бросилась в огонь. Согласно одним авторам — от грубых ухаживаний некого местного правителя, согласно другим — из-за неразделённой любви к полулегендарному Энею, праотцу будущего Рима.

Для самого Карфагена три войны с римлянами стали лишь развязкой почти 700-летней собственной истории. За это время город прошёл путь от маленькой колонии до сто­лицы античной сверхдержавы. И сегодня можно наблюдать сохранившиеся развалины древних карфагенских зданий у города Тунис, столицы Тунисской республики. Расстояние между Марокко и Тунисом более 1500 км.

Действительно, судьбы Северной Африки исторически давно связаны с судьбами всего мира. Этот континент стал колыбелью человечества, дал мощнейшие цивилизации (Древний Египет, Арабский Халифат и др.). В VII в. до н. э. на территории нынешней Киренаики (Ливия) возникли гре­ческие колонии, а само название страны Ливия произошло от древнегреческого слова “Libia”, которым греки называли Северную Африку. Постепенно греческое влияние распро­странилось по всей обширной империи Карфагена, включая и часть современного Марокко.

Почти вся территория современной Испании оказалась под властью арабов, значительную часть которых составля­ли далекие предки современных марокканцев (этнических арабов и берберов). Арабы и североафриканские племена — берберы, получившие впоследствии общее название — мав­ры, овладели почти всей Испанией, за исключением горных районов на севере полуострова. Начиналась так называемая конкиста. В руки мусульман попали области, наиболее бо­гатые естественными ресурсами и экономически развитые еще с римских времен. Мусульманское завоевание Пире­нейского полуострова в начале VIII в. привело к созданию могущественного Кордовского эмирата (с X в. — халифата), средневекового исламского государства на территории со­временных Испании и Португалии со столицей в г. Кордова. После 1031 года Халифат распался на ряд эмиратов, самым значительным из которых был Гранадский эмират.

В то время как по всей Европе города пришли в упадок, большой подъем в Арабской Андалусии переживали горо­да. Уже в X в. их насчитывалось до 400. Столица Арабского государства — Кордова — стала в X в. одним из крупнейших ремесленных, торговых и культурных центров Европы. Араб­ская Испания обладала сильным флотом, что способствовало оживленной торговле городов с Африкой, Италией, Визан­тией и Левантом; сухопутная торговля велась с Южной Фран­цией и Ломбардией. Арабское владычество оставило неизгладимый след в архитектурном облике Испании. С XIV-XV вв. повсюду на Пиренейском полуострове восторжествовал особый стиль архитектуры мудехар. Это было смешение мавританского и готического стилей XI в. Развилось особое позднемавританское искусство в Гранаде. В Европе с XVIII в. тоже начали строить в «мавританском» стиле^[3], и даже в Мо­скве есть напоминание об этой архитектуре — особняк Саввы Морозова на Новом Арбате.

Арабская культура в Испании оказала влияние не толь­ко на Европу; она занимает важное место в истории мировой культуры. Через Кордовский халифат европейские страны познакомились (в переводах) с трудами арабских ученых по математике, астрономии, географии, физике, алхимии, ме­дицине, анатомии, зоологии, философии. Запад узнал (пре­имущественно в латинских переводах с арабского) многие произведения древнегреческих мыслителей и ученых.

В XV в. пошел обратный исторический процесс так на­зываемая реконкиста – вытеснение арабов с Пиренейского полуострова. Гранадский эмират – последний оплот мусуль­ман, в 1492 г., был завоеван Кастилией во главе с Изабеллой Католичкой (исп. Isabel I la Catolica).

Год 1492 стал эпохальным событием мирового значения, в нём совместилось несколько крупнейших исторических моментов: взятие Гранады, обозначившее конец Реконкисты, покровительство Колумбу и открытие им Америки, а также изгнание евреев и мавров из Испании. Королева Изабеллы издала декрет о том, что мусульмане и иудеи, не принявшие католическую религию, должны добровольно покинуть тер­риторию королевства. Малая часть мусульман, а также иуде­ев официально приняли христианство. Но основная их масса с разных концов страны со своим скарбом вереницей потек­ла по проливу, переплыв Гибралтар на кораблях, большин­ство арабов и берберов осели в Марокко. Эту благословен­ную страну для постоянного проживания избрали и иудеи. Вплоть до 1950-х годов во всех крупных городах Марокко раз­вивались еврейские кварталы.

По мнению знаменитого бельгийского историка Анри Пирен, арабские завоевания, которые потрясли и привели в замешательство и Европу, и Азию, были поистине беспреце­дентны. Такого стремительного и быстрого успеха добивались только азиатские империи Аттилы, Чингисхана и Тамерлана. Но эти империи просуществовали недолго, а завоевания под флагом ислама пустили глубокие корни. Его стремительное распространение, подобное вспышке молнии, выглядит на­стоящим чудом по сравнению с медленным и постепенным распространением христианства.

Таким образом, великие арабские завоевания предопре­делили судьбу не только Западной Европы, но и Евразии в целом. Владычество мусульман, или, как их называли в Ис­пании, мавров, едва ли можно считать бедствием для насе­ления Пиренейского полуострова. В VIII-XII вв. исламская культура переживала свой высший расцвет. Сегодня это с трудом укладывается в европоцентристском сознании, но под властью мавританских государей Испания превратилась в самую богатую, цивилизованную и просвещенную страну Европы. Кстати, в современном испанском языке около четы­рех тысяч слов имеют арабское происхождение.

2. История российско-марокканских дипломатиче­ских отношений

Хотя дипломатические отношения между нашими странами были установлены ещё во второй половине XVIII в., о Марокко в России знали разве что моряки, заходившие в местные порты, чтобы пополнить запасы воды. «В начале XX века, когда русские массово попали в Марокко, для марок­канцев Московия – это было что-то как на Луне, и для рус­ских Марокко – это было абсолютная terra incognita», – от­мечает Николай Сухов.

Зачатки российско-марокканских отношений появи­лись ещё в 1777 г. по инициативе марокканского султана Мо­хаммеда Ш бен Абдаллаха, который предложил российской императрице Екатерине II установить контакты и наладить торговый обмен между двумя странами. Через век в 1897 г. в Танжере, расположенном на африканском берегу пролива Гибралтар, стало функционировать генеральное консульство Российской империи.

Возможно, надеясь опереться на Российскую империю в своем стремлении сохранить независимость страны, султан Мулай Абд аль-Азиз направил летом 1901 г. посольство к им­ператору Николаю II. Тогда же было открыто постоянное ди­пломатическое представительство Марокко в Москве. В тот период порты Марокко посещали русские военные корабли — в 1897 г. броненосец «Петропавловск», а в 1904 году в Тан­жер вошла Тихоокеанская эскадра.

Первым дипломатическим представителем России в Марокко стал Василий Романович Бахерахт (в ранге министра-резидента), в 1907 году его сменил П. С. Боткин. В 1906 г. В.Р. Бахерахт представлял Россию на Альхесирасской кон­ференции, которая была созвана по требованию Германии с тем, чтобы разрешить Танжерский кризис. Оказавшись на конференции в международной изоляции, Германия была вынуждена пойти на уступки относительно экспансии в Марокко.

Французский протекторат над Марокко был установлен в 1912 г., когда французы высадились в районе Касабланки и начали завоёвывать страну. Столицей стал Рабат. Касаблан­ка же после прихода французов стала быстро застраиваться. Русская миссия осталась только в Танжере.

Протекторат (покровительственные отношения) над той или иной территорией предполагал изначально договорные отношения между сильным и слабым государствами, уста­навливающие особые взаимные обязанности и права. «Про­текторат, – писал Н. М. Коркунов, – есть основанное на дого­воре подчинение одного государства другому, под условием сохранения и защиты в нем самостоятельной государствен­ной власти».

Фактически марокканцы получили независимость от Франции 2 марта1956 г., а Испания отказалась от притязаний на северные территории только 7 апреля 1956 г., день незави­симости Марокко отмечается 18 ноября. Этот государствен­ный праздник учрежден в честь годовщины возвращения в Дипломатические отношения между СССР и Марокко были установлены в 1958 г. СССР стал первым государством, признавшим независимость Марокко, начиная с 11 июня.

Во время визита Короля в Москву в марте 2016 г. (см. фото на 4 цветной обложке) главы государств Мохаммеда VI и Владимир Путин подписали Декларацию о стратегиче­ском партнерстве, которая открыла дорогу для дальнейшего развития двустороннего сотрудничества.

В 1961 г. Марокко посетил Л. И. Брежнев, а в 1966 г. в Мо­скве побывал король Хасан II. 30 декабря 1991 Марокко зая­вило о признании Российской Федерации правопреемницей СССР, руководители двух стран неоднократно обменивались визитами. Случай, при котором аэробус, доставляющий Ген­сека в Рабат, чуть был не сбит над Средиземным морем, опи­сан в одной из моих предыдущих статей.

Сегодня успехи российской экономической диплома­тии в этой стране весьма скромны.

Россия рассматривает Марокко как надежного партнера в международных делах, в частности, учитывая солидный по­литический вес и авторитет Рабата в арабском и исламском мире. Подходы наших стран к актуальным вопросам миро­вой политики, включая урегулирование кризисных ситуа­ций, противодействие терроризму, близки, либо совпада­ют. Это также касается таких вопросов, как формирование многополярного мироустройства, повышение роли ООН в мировых делах, стабильность и безопасность в Средиземно­морье, Северной Африке и на Ближнем Востоке.

3. Первая волна русской эмиграции в Марокко

В Марокко на протяжении ХХ века сформировалась часть того, что принято сегодня называть «Русским миром». Это сообщество русскоязычных людей, находясь в гумани­тарном контакте с населением Северной Африки, оказывало и продолжает оказывать существенное влияние на формиро­вание образа России и ее граждан в странах Магриба.

Эмиграция наших соотечественников в Марокко в ХХ в. была представлена несколькими достаточно многочислен­ными группами. К первой относятся беженцы, покинувшие пределы России после гражданской войны. Эвакуация Белой армии генерала Врангеля в Стамбул и на полуостров Галли­поли в Турции дала несколько «ручейков». Подавляющее большинство русских, прошедших этими путями, были военными.

Как русские попадали в Марокко? 14 – 15 ноября 1920 года из Крыма корабли с остатками Белой армии уходили в сторону Константинополя. Часть этих людей осталась в Тур­ции, кто-то двинулся в Болгарию, Югославию и дальше на запад. Около шести тысяч человек – военные, гражданские и члены их семей – продолжили свой путь в Бизерту (Тунис). Это был трудный и долгий морской переход русской эска­дры. Именно там французские колониальные власти опреде­лили место стоянки русского флота. Люди жили там в до­статочно тяжёлых условиях: работы не было, они получали лишь довольно скудное содержание от французских властей. И тем не менее, русские эмигранты смогли наладить там свой быт и даже организовали кадетскую школу. Жёны рус­ских офицеров работали в швейных мастерских, кто-то соби­рал лекарственные травы, кто-то устраивался нянями в семьи богатых итальянцев, – рассказывает историк.

В тот период во Франции развернулась рекламная кам­пания, которая описывала Марокко как райскую страну. Ев­ропейцы ехали туда неохотно, поскольку на территориях, неподконтрольных султану и французским властям, продолжалась война с берберами. А у русских не было выхода, и они приехали. И даже стали привлекать своих знакомых, родственников и сослуживцев. Поэтому первоначально рус­ская община в Марокко строилась по родственно-корпора­тивному принципу.

Действительно, экономическая и политическая ситуа­ция в Марокко того времени предоставляла более благопри­ятные, чем в метрополии или других французских террито­риях в Африке, материальные условия для существования. Другими, более разнообразными и непростыми, маршрута­ми русские эмигранты прибывали в Марокко самостоятель­но и не столь массово, как из Туниса.

Марокко, наряду с Алжиром и Тунисом, приняло пер­вых русских гражданских эмигрантов в январе 1922 года – от самых простых людей до представителей знатных семей Рос­сии: Толстых, Игнатьевых, Долгоруких, Урусовых, Шеремете­вых и др.

Николай Сухов поясняет о прибытии в Марокко «пер­вой волны» русских после революции в России: «Француз­ская администрация протектората остро нуждалась в спе­циалистах различного профиля. В метрополии и других колониях велась реклама «земли обетованной» в Северной Африке. Межвоенное Марокко отличалось существенным обстоятельством – там была работа, требовавшая не физи­ческого труда, а определенной квалификации. Кроме того, беженцам из России оказывал покровительство генераль­ный резидент Франции в Марокко маршал Лиотэ, который хорошо относился ко всем русским со времен Первой ми­ровой войны».

Существовал ещё и «северный» маршрут, по которому из России в Марокко двигались как военные, так и граждан­ские лица. После поражения Северо-Западной армии гене­рала Юденича через Эстонию и Латвию во Францию, а от­туда – в конце 1920-х – 1930-е гг. – в Марокко. Французские военные власти распорядились, что к 1 января 1922 г. в лаге­рях должны остаться только инвалиды, раненые и женщины с детьми до 15-летнего возраста. Остальные должны найти себе работу»

В 1922 году администрация французского протектора­та в Марокко направила своего эмиссара в Тунис, чтобы на­брать среди русских военных людей с техническим образова­нием. Это ему легко удалось, в результате были заключены 130 трудовых контрактов. Русским, которые хорошо знали французский язык, не составляло труда найти хорошую ра­боту. Впрочем, для тех, у кого дела шли хуже, русская общи­на организовала кассу взаимопомощи. Для инвалидов, сирот и больных выделялись ссуды, которые собирались по всей общине.

Одновременно администрация французского протекто­рата в Тунисе стимулировала отъезд россиян, прибывших в составе эскадры, в другие страны, т.к. в Тунисе им было труд­но найти работу, и правительство Франции было вынуждено содержать беженцев за свой счет¹⁵. Поэтому в течение 1922 – 1923 гг. состоялся отъезд части личного состава экипажей кораблей с семьями во Францию, а в 1922 – 1926 гг. некоторые из них переехали в Алжир, получив там работу. В середине 1930-х из Алжира и с 1935 по 1940 г. из Франции многие «рус­ские бизертяне» под давлением экономического кризиса в Европе и ухудшения обстановки в Алжире были вынуждены искать новые жизненные возможности в Марокко.

В Марокко русским эмигрантам предоставили доста­точно хорошие условия. Первая русская община в Марокко сформировалась в городе Хурибга, расположенном в глубине страны. Русские специалисты со своими семьями поселились в специально построенных для них домиках. «Первым делом они построили церковь, которая простояла до начала 1980-х годов, а потом сгорела. Интересно, что компания по добы­че фосфатов, на которую работали русские эмигранты, даже платила зарплату русскому священнику – администрация понимала, что без церкви русская община не сможет жить и работать нормально», – подчеркивает Николай Сухов.

Интересный факт: русские военные служили в том числе и в султанской армии. Как рассказал автор основной книги по данной теме, сохранились воспоминания русского жур­налиста, который своими глазами видел странную картину: по улицам Касабланки марширует рота султанской армии и поёт русскую строевую песню. Оказалось, что офицером у этих солдат был русский.

4. Вторая волна русской эмиграции в Марокко

Следующая волна миграции приходится на конец 40-х гг. – начало 50-х гг. прошлого века. Публика была весьма разношерстная. Марокко стало прибежищем ещё одной численно заметной группы выходцев из императорской Рос­сии и СССР одновременно. Во французский протекторат на севере Африки перебрались многие русские из восточноев­ропейских стран, оказавшихся в сталинском соцлагере. Это были антибольшевистски настроенные мужчины, сражав­шиеся против Красной армии в составе «Русской освободи­тельной армии», «Русского корпуса» и других соединений. Немало было и гражданских лиц, как угнанных фашистами с территории СССР, так и добровольно покинувших её вместе с отступающими частями вермахта.

Народно-Трудовой Союз, русская эмигрантская орга­низация, переправила их в Марокко. Среди них было много молодых людей, которых набрали во власовскую армию из пленных. Про них рассказывали, что каждые выходные они напивались и устраивали драки. Причём когда приезжала французская полиция, русские их тоже били, а вот с марок­канской полицией они находились в более дружеских отно­шениях», – рассказывает Николай Сухов.

Среди тех, кто сражался против советских войск в не­мецкой армии, был, например, В.Н. Бутков, воевавший в со­ставе казачьей бригады Туркула. Он дослужился до звания капитана вермахта, а в Марокко стал главным редактором печатного органа РОВС, журнала «Часовой». Также бывший командир батальона Русского корпуса в Югославии, майор вермахта М.И. Тихонравов. Оба они бежали из американско­го лагеря для «ди-пи» в австрийском Шляйнсхайме. Интерес­но отметить, что советская военная миссия, занимавшаяся в том числе и поиском бывших коллаборационистов, весьма активно действовала в самой Франции, но так и не смогла развернуть свою работу в Марокко.

Война очень изменила сознание российских эмигрантов. У многих был подъём патриотизма, и люди искренне мечта­ли вернуться на историческую родину. Для них Вторая миро­вой война стала логичным продолжением Первой мировой. Многие белые эмигранты начали принимать советское граж­данство, а некоторые уезжали», – пояснил автор книги.

Старая эмиграция, которая с восторгом принимала по­беды Советского Союза над гитлеровской Германией, нахо­дилась в жёсткой оппозиции к тем, кто приехал после войны и ненавидел советскую власть. Это вызвало конфликт между двумя общинами: они не могли ужиться вместе именно по идеологическим причинам. Таким образом в Марокко по­явилось два русских прихода: один в Рабате, подчинённый Московскому патриархату, другой – приход Русской Право­славной Церкви Заграницей (РПЦЗ) в Касабланке. Накал противостояния спал лишь со временем, с отъездом.

Тем не менее политические разногласия не слишком сильно сказывались на жизни русской общины. Так, В.Н. Бутков и М.И. Тихонравов работали бок о бок с патриотически настроенными и в годы войны выступившими в поддержку СССР А.А. Подчертковым, ставшим, как уже говорилось, гла­вой местного отделения РОВС, его помощниками Н.А. Кола- ровичем и С.П. Копьевым.

В Касабланке проживала большая часть русских. Так­же значительная русская община обосновалась в Танжере, который долгое время был международной зоной, где было множество европейцев, в том числе русских. Как удалось вы­яснить Николаю Сухову, русские жили практически по всей стране – в Марракеше, Мекнесе, Фесе, Рабате.

Подсчитать, сколько русских эмигрантов прошло через Марокко, мы не можем, поскольку нет статистической доку­ментации. Но довольно впечатляющую информацию даёт официальный журнал администрации протектората. Мы с женой проработали его записи, начиная с 1920-го и до 1938 года. Там приводятся наградные списки Иностранного леги­она с описанием подвигов, и в этих списках очень много рус­ских фамилий. В 1930-е годы появились объявления с при­глашением на разработку шахт с полезными ископаемыми. И опять мы находим там русские имена. Например, один из русских вполне успешно занимался строительным бизнесом в Марокко. Интересно, что в отличие от своих французских конкурентов русский девелопер ухитрялся ладить с местны­ми племенами, что давало ему преимущество в ведении биз­неса, -пишет Николай Сухов.

После провозглашения в 1956 г. независимости Марок­ко установило дипломатические отношения с СССР. Отъезд русских эмигрантов принял массовый характер. В стране остались лишь немногие, в основном те, кто никогда не за­нимался общественной и политической деятельностью и, следовательно, не опасавшиеся возможной насильственной репатриации в СССР. В 1962 году закрылся Марокканский отдел РОВС, чуть позже – местное отделение Красного Кре­ста. Затем закрылся – из-за резкого сокращения числа при­хожан – и православный храм в Касабланке.

5. Разные люди из России – разные судьбы в Марокко

4 февраля 2020 г. в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына прошла презентация двух книг об истории русской эмиграции в Марокко. Книги «Исто­рия русской эмиграции в Марокко в ХХ веке» и «Биографи­ческий словарь-справочник русской эмиграции в Марокко в ХХ в.» представил известный востоковед-арабист, веду­щий научный сотрудник Института востоковедения РАН Николай Сухов. Он же является автором первой книги и соавтором (вместе с Еленой Суховой) биографического сло­варя.

Многие русские эмигранты попали в Марокко из-за экономического кризиса начала 1930-х годов, разразивше­гося и во Франции. Таким образом в Марокко оказались и предки графа Петра Петровича Шереметева, первого главы Всемирного координационного совета российских соотече­ственников, проживающих за рубежом. Его сестра Праско­вья Петровна Шереметева до сих пор проживает в Рабате. По словам Николая Сухова, который много общался с ней, Прасковья Петровна вспоминала, как её родители дружили с местными марокканцами. Они приглашали их в гости, сами ходили к марокканским друзьям. Казалось бы, два эти мира были совершенно чуждыми, но это совершенно не мешало их общению и даже дружбе.

Очень много исторических фактов о жизни русской общины в Марокко стали известны из архива семьи Ивана и Тамары Ус. Донской казак Ус ушёл из Крыма с войсками

Врангеля. В Константинополе его обокрали, и он был вынуж­ден устроиться на службу во Французский Иностранный ле­гион. В его составе русские офицеры и солдаты сражались на Ближнем Востоке – это районы Сирии, Леванта и Северной Африки – Тунис, Алжир. Иван Ус отслужил там пять лет, а после службы осел в Марокко.

В это время там оказалась семья Тамары Заушкевич. Её отец и братья также эмигрировали в 1922 году вместе с До­бровольческой армией, а мать и дочь остались в Петербурге. Девочка училась в советской школе, а мать продолжала ис­кать мужа и сыновей. Благодаря Международному Красно­му Кресту в 1924 году они получили разрешение выехать в Марокко к своим родным. Тамара поначалу хотела вернуться в СССР, но влюбилась в Ивана Уса. Её родители как предста­вители дворянского сословия не хотели этого брака, расцени­вая его как мезальянс, но Тамара сумела настоять на своём.

В Марокко существовали филиал Российского Общества Красного Креста и касса взаимопомощи, которые до самой своей смерти возглавляла княгиня Варвара Васильевна Уру­сова. Эта организация оказывала весьма заметную помощь русским, что нашло отражение в документах и мемуарах той поры. Кстати, Урусова в годы Первой мировой войны возглавляла поезд «Красного Креста», который был создан Императрицей Александрой Федоровной. Во время Граж­данской войны с двумя дочерями занималась организацией эвакуации больных и раненых на Кавказе и на Царицынском фронте.

Долгоруков Александр Николаевич (родился 27.12.1872 г. в Санкт-Петербург – умер 17.01.1948 г. в Рабате) был коман­диром казачьей сотни на русско-японской войне 1904-1905 гг. в полку. После ранения окончил в 1905 г. Николаевскую ака­демию, в том числе офицерский курс восточных языков. Уча­ствовал в Первой мировой войне. В ноябре 1918 г. назначен Главнокомандующим русскими добровольческими частями на Украине. В сентябре 1919 г. прибыл в Эстонию к команду­ющему Северо-Западной армией генералу Родзянко. После отступления и роспуска Северо-Западной армии остался в эмиграции в Эстонии. В 1921 г. переехал во Францию. В ро­мане М.А. Булгакова «Белая гвардия» выведен под именем генерала Белорукова.

Амилахвари Дмитрий Георгиевич в 15-летнем возрасте вместе с родителями эмигрировал в Париж. В 1926 г. окон­чил военное училище Сен-Сир в звании младшего лейте­нанта и был направлен в город Сиди-Бель-Аббес в Алжире, где приступил к службе в Иностранном легионе. В боях в Марокко против войск Рифского эмирата Амилахвари про­явил отменную храбрость. Он любил повторять: «У нас, ино­странцев, есть только один способ доказать Франции свою благодарность: умереть за нее». За героизм в Рифской войне 20-летнему Амилахвари сразу присвоили звание капитана.

В Агадире в 1934 г. Амилахвари был назначен началь­ником школы профессиональной подготовки. В 1938 году принял французское гражданство. После начала Второй мировой войны, в апреле 1940 года, легион, в котором слу­жил Амилахвари, был переброшен в Норвегию и вошел в состав англо-французского экспедиционного корпуса. После призыва Шарля де Голля Амилахвари вместе со своими со­ратниками без колебания примкнул к генералу. В октябре 1942 года Амилахвари сражался в битве при Эль-Аламейне, вошедшем в историю как «второй Сталинград». Утром 24 октября осколком разорвавшегося снаряда он был тяжело ранен, а затем две пули попали ему в голову. Амилахвари похоронили с почестями в Эль-Аламейне на французском военном кладбище. По инициативе Шарля де Голля Амилах- вари посмертно был награжден орденом Почетного легиона. В 2006 году во Франции широко отметили 100-летие со дня рождения Амилахвари, и одной из улиц Парижа присвоили его имя (Российское зарубежье 2008; Беляков 2010; По мате­риалам сайта http://www.georgianpress.ru/tbilisi-week/our- past/5732-knyaz-amilahvari-geroyfrancuzskogo-soprotivleniya. html (дата обращения – 04.06.2016).

Большую роль в жизни русской общины в Марокко, по­мимо упомянутой княгини В.В. Урусовой, играли также быв­ший генерал-адьютант Николая II Д.П. Сазонов, полковник Генерального штаба А.А. Подчертков, возглавивший позже Марокканский отдел РОВС, адмирал А.И. Русин, полковни­ки Г. де Зальца и Н.И. Лихолет, капитан 2-го полка Иностран­ного легиона Г. Соловьев, депутат I Государственной Думы, хирург И.П. Алексинский, протоирей Г. Баранников и др.

Из всего этого списка (разумеется, далеко не полного) следует особо выделить адмирала Александра Ивановича Русина. Родился он в 1861 г. в Тверской губернии. В 1882 г. окончил Морской корпус, получив звание мичмана, в 1888 г. – гидрографическое отделение Николаевской морской ака­демии, а в 1896 году – Артиллерийский офицерский класс.

Будучи монархистом, Александр Иванович не принял Февральскую революцию и в июне 1917-го года вышел в от­ставку. В октябре того же года эмигрировал во Францию. Ад­мирал Русин был одним из многих наших соотечественников, после начала войны и особенно после гитлеровской оккупа­ции Франции перебравшихся из объятой огнем Европы в от­носительно спокойное Марокко. Скончался А.И. Русин в 1956 г., похоронен на кладбище Бен’М’Синк в Касабланке.

6. Как русский священник спас арабского шейха

Ещё одна романтическая история любви русской девуш­ки и арабского шейха началась задолго до революционных событий, но также повлияла на жизнь русской общины.

В конце XIX века молодой марокканский шейх попал в больницу. А в это время там находился русский морской офицер, которого приехала навещать его сестра из России. Русская дворянка и шейх полюбили друг друга и пожени­лись, причём жена осталась христианкой. Супружеская чета проживала в Рабате, где благодаря русской жене шейха по­явился первый рояль, специально привезённый из Парижа. Кстати, их дети потом также преподавали музыку.

Однажды шейх заболел. Местные врачи ничего не смог­ли сделать, тогда жена предложила позвать русского свя­щенника, иеромонаха Варсонофия. После его молитв шейх выздоровел. Решив отблагодарить своего спасителя, шейх по­дарил ему (а точнее, продал за один франк, чтобы потом на­следники не смогли расторгнуть этот договор) участок земли под храм. Так в 1929 году в Рабате появилась русская церковь, принадлежащая русской общине. Уже в наше время один из русских туристов оказался в этом храме, который находился в довольно плачевном состоянии. Увидев это, россиянин по­жертвовал довольно значительную сумму на ремонт храма.

Иеромонах Варсонофий родился в 1887 году в городе Епифань Тульской губернии. В 1901 г., по окончании город­ского училища, в возрасте четырнадцати лет, поступил в Валаамский монастырь. После революции в связи с измене­нием государственных границ оказался на территории Фин­ляндии. В 1922 году рукоположен в сан иеромонаха. В 1922 году за отстаивание в Финляндии юрисдикции патриарха Московского Тихона был сослан на остров Коневец. В 1926 году был вынужден переехать в Болгарию. Оттуда был вы­зван в Париж митрополитом Евлогием (Георгиевским). Был вольнослушателем в Богословском институте. В 1927 г. был направлен на служение в Рабат (Марокко). Построил храм Воскресения Христова в Рабате, настоятелем которого был до своей кончины.13 ноября 1932 года в день освящения храма возведён в сан архимандрита.

Трудами отца Варсонофия были открыты храмы в го­родах Хурибга, Танжер и Касабланка. Богослужения совер­шались также в других городах Марокко: Фесе, Марракеше, Кенитре и Мекнесе.Скончался 27 февраля 1952 года в Рабате. Погребён в русской православной часовне на христианском кладбище Рабата, вошедшей в 2010 году в «Перечень находя­щихся за рубежом мест погребения, имеющих для Россий­ской Федерации историко-мемориальное значение.

Всего в черте города Касабланки находятся три христи­анских кладбища, на которых захоронены русские эмигран­ты: уже названное Бен’М’Синк, Аль-Ханк и Айн-Себаа. Из них лишь первое по-прежнему остается действующим. В 2004 г. кладбища Бен’М’Синк и Аль-Ханк были обследованы сотрудниками Генерального консульства Российской Феде­рации в Касабланке. В результате было выявлено 75 могил русских эмигрантов. Кроме того, в часовне на территории кладбища Бен’М’Синк были обнаружены поминальные спи­ски соотечественников, захороненных в Касабланке. К насто­ящему времени удалось установить фамилии 161 человека (из-за плохого состояния самих списков работа продвигается крайне медленно). Всего же по приблизительным подсчетам за 1933-2000 г. на кладбищах Касабланки погребено около 300 наших эмигрантов.

Практически одновременно с инвентаризацией нача­лись и работы по реставрации захоронений. Около 50 че­ловек перезахоронили на специальном участке некрополя Бен’М’Синк, которое отныне будет называться Русским клад­бищем. Практически все надгробия пришлось делать заново.

Русские жили и работали в ряде других городов Ма­рокко, таких, как Марракеш, Мекнес, Фес, Сафи, Агадир, Ужда, Хурибга, на каждый из которых приходилось от 1 до 3 процентов «русских марокканцев». «Примечательно, что несколько человек проживали в очень удаленных от побережья поселениях-оазисах Уарзазат и Уэд Зем, распо­ложенных за цепью Атласских гор, – отмечает Сухов. – Ана­лиз архивных материалов показал, что почти 4 процента русских, преимущественно представителей аристократии, компактно жили в загородных домах под Рабатом в двух поселках: Сиди Абдалла – «Устиновка» и Сиди Бу Кнедель – «Марьина роща».

7. Африканская графиня

Как писалось выше, род великих дворян Шереметевых затерялся в далекой Африке. Сейчас в столице Марокко, го­роде Рабат, проживает представительница рода Шеремете­вых – Прасковья Петровна Шереметева.

Граф Петр Петрович Шереметев после окончания На­циональной школы агрикультуры в Париже в 1929 г был от­правлен на практику в Марокко. Здесь же он познакомился со своей будущей женой – Мариной Дмитриевной Левши- ной. Их дочь Прасковья родилась 3 декабря 1933 г. в Рабате. И до сих пор проживает в столице Марокко.

Ее брат Петр Петрович уехал на учебу во Францию, где впоследствии и остался жить, а с 2005 года является вице-пре­зидентом Федерации русских партий Европы, а также ректо­ром русской консерватории имени С. Рахманинова.

Графиня Прасковья Петровна вышла замуж за извест­ного французского архитектора Патрикия де Мазьер. По французскому паспорту Прасковья Петровна изменила имя на Паулин (Pauline), так как имя Прасковья тяжело воспри­нималось французами.

Впервые о снеге, русской зиме и зимней охоте Праско­вья Петровна узнала от сына Льва Толстого, Михаила Льво­вича Толстого. Рядом с Толстыми жил сын Станиславского, Игорь Константинович Алексеев. Также в Марокко часто бы­вал и Николай Меншиков, известный геолог, который впо­следствии обнаружил нефть в Алжире.

Прасковья Петровна на протяжении 20 лет содержала галерею современного искусства «L’atelier», а позже занялась исследованием истории русских в Марокко, опубликовав несколько рассказов на французском языке. Король Марок­ко Мухаммед VI наградил Прасковью Петровну орденом за вклад в развитие культуры.В своих интервью Прасковья Пе­тровна с теплотой говорит о России, о Марокко, о Франции. Но подчеркивает, что своей Родины у нее нет. Прасковью Пе­тровну очень забавляет, что ее часто называют Африканская Графиня. Своими манерами, культурой, речью, образовани­ем она только подчеркивает свой титул графини.

«Живя во французской колонии, арабской среде, дома у нас всегда поддерживался русский уклад жизни, говорили только на русском языке, слушали русскую музыку, соблюда­лись русские традиции и праздники. Очень часто мароккан­цы называют меня марокканкой, ведь я родилась в Марокко, но я не являюсь таковой, ведь я православная христианка. А чистокровная марокканка должна быть мусульманкой».

То, что я встречаю русских в Марокко практически каж­дый день, стало для меня уже обыденным. Одни переезжают по рабочим контрактам, другие выходят замуж/женятся на местных, а третьи просто решают сменить холодную Россию на жаркий африканский климат и приветливую и друже­любную атмосферу страны.

После обретения Марокко независимости от французов в 1956 году многие русские мигранты первой волны уехали. Поэтому сейчас новые русские осваивают Марокко, развива­ют здесь бизнес, активно поддерживают деловые отношения между странами.

8. Берберы – потомки древних славян?

В заключительной главе читателю предлагается неболь­шой экскурс в глубь веков. В нижнем изложении предлага­ются две исторические версии.

Действительно ли берберы (амазиги) – потомки древ­них славян? Название «берберы» неизвестно большей части самих берберских народностей, так как было дано им евро­пейцами по аналогии с «варварами» из-за непонятности их языка. Самоназвание «бербер» звучит на европейских языках схоже, но с некоторыми отклонениями: амазиг, амахаг, ама- зир и даже амазай, что означает «свободный человек». Не­которые источники сообщают, что именно берберы создали в Северной Африке цивилизацию, наследниками которой стали древние египтяне, и культура берберов стала родона­чальницей культуры стран Магриба.

Сегодня берберами называют многочисленные корен­ные народы, проживающие в странах Магриба в добиблей­ские времена. Берберы остаются до сих пор одним из самых загадочных древних народов. Откуда племена этих светлоко­жих, худощавых высоких мужчин и изящных красивых жен­щин появились когда-то в Африке, — до сих пор доподлинно не известно. Но случилось это за много веков до того, как эти земли завоевали арабы до прихода финикийцев. Сейчас мно­гие берберы ассимилировались с местным населением араб­ской или африканской внешности, но осталось и немало «чи­стых» представителей. Фотографии экзотических красивых белых женщин, помещенные на 4 четвертой цветной полосе данного номера журнала,- наглядное тому свидетельство.

Первые королевские династии Магриба еще до при­нятия ислама были берберского происхождения. По не­уточненным данным, различные народности берберов со­ставляют около половины населения Марокко, Туниса, около четверти населения Алжира, они живут также в Ли­вии, Египте, Мавритании, Мали, Нигере и других странах. Общая численность берберов около 30 миллионов человек, в странах Европы проживает 3 миллиона берберов. Самая большая диаспора берберов проживает во Франции, из неё происходит ряд известных личностей, например, француз­ская певица Эдит Пиаф, которая гордилась своими бербер­скими предками. Зинедин Зидан – французский футболист и тренер, Изабель Ясмина Аджани — французская актриса и певица также берберского происхождения. Кстати, Кадда­фи, бывший бессменный правитель Ливии в течение многих лет, родился в арабизированном берберском племени.

Существует теория о происхождении самоназвания «амазиги» от «амазонки» — воинственных женщин из скиф­ских племён. Как считают некоторые исследователи, бер­беры заселили земли Северной Африки из Европы. Отец «Истории» Геродот в V веке до нашей эры описывал заво­евания амазонками севера Ливии. Многие слова в одном из берберских диалектов совпадают со старославянскими. Хотя термин «старославянский» в этом случае неверный. Пра­вильнее было бы сказать – с протославянскими языками. На­родов праславянских было в Европе множество, и заселяли они практически большую часть материка.

История берберов в странах Магриба начинается при­мерно во II тыс. до н. э. они пережили финикийскую и древ­неримскую цивилизации, следы которых сохранились на территории стран Магриба до настоящего времени. Несколь­ко египетских фараонов были берберского происхождения. Берберы стали основателями империи Альморавидов, одной из самых могущественных мусульманских империй.

Еще в IV в. до н. э. на базе межплеменных союзов сло­жились три мощных берберских царства: Мавритания – на севере территории современного Марокко, а также два круп­ных племенных союза массилов и масесилов в Нумидии, тер­ритория, которая простиралась на современной территории Алжира. Падение Карфагена в 146 г. до н. э. послужило ак­тивному внедрению Рима на территорию Северной Африки. Но решительное противодействие берберских царей не по­зволило римлянам полностью подчинить себе всю Северную Африку.

Как особо писалось выше, начавшаяся четырнадцать столетий назад, исламизация Северной Африки имела ко­лоссальные последствия для всей ее последующей истории. Между тем именно здесь, на западе, за тысячи миль от ро­дины ислама новая религия встретила наиболее ожесточен­ное сопротивление. Восстание берберских племен под руко­водством легендарной царицы Аураса, прозванной арабами Кахина ,осталось в далекой истории. В переводе с древнего берберского языка «кахина» означает «любимая». Известно, что в битвах против арабов наравне с мужчинами-амазига- ми сражались воинственные женщины – амазиги. Царица амазигов Кахина возглавляла войско и наводила такой ужас на арабов, что арабы собрали войско численностью в сто раз больше войска противника, чтобы победить берберов. Цари­ца Кахина приказала разрушить и сжечь все города и посе­ления, чтоб арабам ничего не досталось, и отступить. Подоб­ная тактика ведения войны – отступать, лишая противника продовольствия – сродни скифской. Интересно, что у многих народностей берберов часто можно встретить изображение креста — древнейшего символа солнца, принятого у племён и народов-солнцепоклонников. За много тысяч лет до хри­стианства крест означал, что Солнце обогревает земной мир на все четыре стороны. После принятия берберами ислама, новая власть запретила им носить сакральные родовые знаки на лице и на теле. Для того чтобы сохранить святые родовые знаки, женщины перенесли сакральные знаки на традицион­ные орнаменты в одежде, на украшения и на ковровые узоры.

Женщины были в старину хранителями древней пись­менности и тайн ковровых узоров. Священные обереги все народы берберов делали из дерева или из серебра, именно серебро предки берберов считали благородным металлом. Некоторые берберки очень любят белый цвет одежды, ко­торая подчёркивает белизну их кожи. В отличие от арабов, берберы не считали золото драгоценным металлом, они не­навидели его, считая дьявольским металлом, причиняющим вред здоровью человека. Золото у берберов предназначалось только для украшения мёртвых, как у скифов, так и у егип­тян.

Теперь читатель приглашается для ознакомления с дру­гим историческим материалом.

В октябре 2016 года группа польских археологов отпра­вилась в Марокко с целью найти потерянное славянское по­селение в Рифских горах. Известно, что на рубеже IX и X веков в горном районе Марокко существовал эмират Некор, в кото­ром правила династия Бану Салих. Телохранителями эмира были славянские рабы. По неизвестной причине, между пра­вителем и его охраной возник конфликт, который перерос в мятеж. Бунтовщики бежали в отдаленный горный район, где построили свое поселение Карият ас-Сакалиба (Qarijat as- Saqaliba), что переводится с арабского как «крепость славян». О славянском поселении писал историк XI века Абу Абдулла аль-Бакри в своей работе «Книга дорог и царств».

Сильные и выносливые славяне в период раннего сред­невековья были ходовым товаром на европейском рынке рабов. На территории современной Франции, Германии, Польши, Чехии и ряда других стран существовали центры транзитной торговли, через которые живой товар попадал на Ближний Восток, в Испанию и Северную Африку. Попадая в мусульманские страны, некоторые славяне, благодаря своим личным качествам, делали успешную карьеру в качестве во­енных, чиновников и даже политиков. Это было возможно только после принятия ими ислама.

Наиболее яркой и удивительной была карьера славян­ского мальчика, проданного в Испанию и купленного одним из придворных кордовского халифа Хишама II. После приня­тия Ислама мальчик получил имя Муджахид аль-Муваффак. Он был воспитан при дворе, где совершил стремительное восхождение по карьерной лестнице. Ее вершиной стал пост губернатора приморского города Дения.

В 1009 году халифат погрузился в хаос гражданской во­йны. Муджахид воспользовался этим для превращения Де- нии в независимый эмират. В качестве эмира он завоевал Балеарские острова и даже предпринял неудачную попытку завоевать Сардинию. Активную политику по отношению к славянам проводил омейядский полководец Мухаммад ибн Марван, совершивший еще в 737 году рейд на Хазарию, в ходе которого он захватил в плен 20000 славян и переселил их в Хахит (Кавказ). Такое большое число славян можно было захватить лишь в том случае, если Марван совершил поход к берегам Днепра, где находились крупнейшие центры вос­точных славян.

Византия также использовала славян, переселяя их на земли Сирии и Анатолии, в качестве живого щита от напа­дений мусульман. Но со временем большинство из них ас­симилировались и приняли ислам. Известно, что большие группы славян жили в районе городов Антиохия и Апамея. В середине VIII века ряд славянских поселений возник также в Ираке и в районе города Алеппо (северная Сирия).

Экспедиции польских археологов, прибывших в Марок­ко, предстояла непростая задача по поиску следов легендар­ного славянского поселения. Они изучили в Институте архео­логии (Рабат) средневековую керамику, найденную в регионе Рифских гор. И ими был обнаружен ряд образцов, имеющих несомненное сходство со славянской керамикой острова Во­лин (Польша).

Таким образом, был подтвержден первоначальный те­зис о том, что присутствие славян в Марокко оставило свой след в материальной культуре Рифского региона. Польские ученые приобрели также образцы современной керамики рифских горцев с целью ее дальнейшего изучения. Были проведены полевые исследования для установления место­положения славянской крепости в Марокко. С этой целью изучался район поселения Мноуд, бывшей столицы эмирата Некор. По мнению ученых, выбранный район, является весь­ма перспективным с точки зрения дальнейших этнографиче­ских и лингвистических исследований.

Итак, Северная Африка, заселенная первоначально историческими берберами, западная окраина которой в лице Марокко непосредственно примыкает к Европе. Ма­гриб находилась много веков под влиянием Арабского Хали­фата, а затем Османской империи, который до сих пор оста­ется одним из крупнейших мусульманских регионов, наряду с Ближним Востоком.