PERSONA GRATA
И.А. Умнова-Конюхова:
Об учителях, конституционной футурологии, конституции будущего и праве быть человеком
Юбилейное интервью с Ириной Анатольевной Умновой-Конюховой, доктором юридических наук, профессором, почетным работником высшего профессионального образования Российской Федерации
Интервью с Ириной Анатольевной Умновой-Конюховой, доктором юридических наук, профессором
И. А. УМНОВА-КОНЮХОВА:
ОБ УЧИТЕЛЯХ, КОНСТИТУЦИОННОЙ ФУТУРОЛОГИИ, КОНСТИТУЦИИ БУДУЩЕГО И ПРАВЕ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ
Юбилейное интервью с Ириной Анатольевной Умновой-Конюховой, доктором юридических наук, профессором, почетным работником высшего профессионального образования Российской Федерации.
I. A. UMNOVA-KONYUKHOVA:
ABOUT TEACHERS, CONSTITUTIONAL FUTUROLOGY, THE CONSTITUTION OF THE FUTURE AND THE RIGHT TO BE HUMAN
Anniversary interview with Irina Anatolyevna Umnova-Konyukhova, Ph.D. in Law, professor, honorary worker of Higher Professional Education of the Russian Federation.
Визитная карточка:
Ирина Анатольевна Умнова-Конюхова – почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации; руководитель научного направления конституционно-правовых исследований Центра исследований проблем правосудия ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия» (РГУП); профессор кафедры конституционного и административного права Юридического института Севастопольского государственного университета; ведущий научный сотрудник отдела сравнительного правоведения ИНИОН РАН; профессор кафедры земельного и экологического права РУДН; заведующий кафедрой предпринимательского права, профессор кафедры предпринимательского права юридического факультета Московского государственного областного университета (МГОУ).
*****************************************************
– Ирина Анатольевна, Вы заявили о себе как ведущий ученый в 1990-х годах, выдвинув в своих исследованиях концепцию демократизации и оптимизации современных федеративных государств. Свои разработки Вы тогда внедряли не только на пространстве России, но и вышли на мировой уровень, выступая с лекциями в США, работая в Швейцарии и во Франции. По возвращению в Россию Вы продолжили исследования на эту тему, но, судя по Вашим публикациям, постепенно вышли на более глобальные проблемы конституционного права и международного публичного права. Что побудило Вас поменять направления исследований?
– Точнее сказать не поменять, а пойти дальше. Федерализм – это гибкий инструментарий совершенствования публичного строя не только во внутригосударственном устройстве, но и на межгосударственном и международном уровнях. В 2004 году я издала монографию «Современный российский федерализм и мировой опыт. Итоги становления и перспективы развития», где рассмотрела тенденции федерализации не только государств, но и межгосударственных отношений. Углубляясь в тему федерализма, я продолжила исследования в таких направлениях, как федерализм и гражданское общество, федерализм как путь к миру, безопасности и устойчивому развитию. В итоге вышла в своих исследованиях на глобальные проблемы международного и национального публичного права, которыми и занимаюсь в настоящее время.
– Кто-то повлиял на Ваш научный выбор исследования проблем федерализма?
– Да, есть такой человек. Это Даниэл Елазар, всемирно известный ученый – федералист, учредивший в США международную Школу и Центр федерализма. Я впервые его увидела и услышала в 1990 году, когда Даниэл Елазар выступал на пленарном заседании крупной международной конференции в Университете Хофстра (штат Нью-Йорк США). Меня поразило его мощное мышление как ученого-космопо- лита, далекого от политики и размышлявшего о будущем нашего мироустройства, в том числе в нравственном контексте. Тогда, работая доцентом в Кемеровском государственном университете, я выиграла конкурс на участие в этой международной конференции и выступала в секции по проблемам становления в нашей стране, тогда еще – СССР, института местного самоуправления. Советский Союз представляла внушительная делегация, среди которых было немало маститых ученых-юристов (О. Е. Кутафин, А. Мишин, Б. С. Крылов и др.), политиков и журналистов (В. Познер). Каково же было мое удивление, когда по окончании конференции, же дома в Кемерово я получила посылку – книгу от Даниэла лазара на английском языке «Федерализм как путь к миру» и его письмо, в котором он выражал удовлетворение от знакомства со мной и приглашал к ним в Центр федерализма (Филадельфия, штат Пенсильвания) для проведения научных исследований. Я погрузилась в его книгу, и так возникла моя любовь к федерализму.
– Вы воспользовались приглашением?
– Увы, в то время это было невозможно по многим причинам, но позже в 1996 году я посетила учрежденный им Центр федерализма в Филадельфии, где встретилась с его соратниками и выступила с лекцией о российском федерализме. Дискуссия о будущем России и всего мира получилась очень оживленной. Даниэл Елазар в это время уже был очень болен и находился на лечении в Израиле, а в 1999 году его, к сожалению, не стало. Но его учение о федерализме как о пути разрешения политических споров, конфликтов и эффективном инструменте достижения мира стало ориентиром для меня в научной и общественной деятельности.
– В чем был Ваш секрет успеха в исследованиях федерализма?
– С 1994 по 1999 годы я сочетала свои научные исследования с практикой, работала сначала главным консультантом в Комитете по делам федерации Совета Федерации, а затем в управлении по проблемам федеративного устройства и местного самоуправления Конституционного Суда РФ. Таким образом, находясь на государственной службе, пыталась внедрять свои идеи. Мне повезло в тот период участвовать в разработке и совершенствовании многих ключевых федеральных законов, в том числе, федеральных законов «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации», «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»; я была вовлечена в создание и доработку более 30 региональных законодательных актов, включая конституции (уставы) субъектов РФ, уставы муниципальных образований. Практический опыт того периода оказался бесценным.
– Во второй половине 1990-х годов Вы создали общероссийскую организацию Союз конституционалистов и были ее Президентом, стали взаимодействовать с различными международными структурами, в том числе с международной Ассоциацией конституционного права, с международными центрами федерализма. Но затем, в начале 2000-х годов эта организация прекратила свое существование. Почему?
– Союз конституционалистов активно работал в 1995 – 1999 годах, и ее костяк составили не только ученые-конституционалисты, но и руководители правовых служб законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов Федерации. Нашей организацией было охвачено более половины субъектов Российской Федерации. Главная идея Союза конституционалистов состояла в том, чтобы повлиять на формирование единого и гармоничного конституционного пространства в России, опирающегося на основные идеи конституционализма – демократии, прав человека, субсидиарности в федеративных отношениях, развития местного самоуправления. Наша организация опиралась на Совет Федерации и Министерство регионального развития. С 1999 по 2000 годы я уехала проводить исследования в международном Центре федерализма во Фрибурге в Швейцарии, а когда вернулась, то обнаружила, что ситуация в России поменялась, приоритеты были расставлены другие, органы власти вышли на новые задачи, связанные с административной реформой, борьбой с терроризмом, укреплением вертикали власти, преодолением экономического кризиса. Многие из государственных деятелей и руководителей правовых служб, на которых опирался Союз конституционалистов в продвижении наших законодательных инициатив, были переориентированы на другой вид деятельности или ушли со своих государственных должностей. Нам пришлось взять паузу, которая, к сожалению, длится до сих пор.
– Вы довольно рано защитили докторскую диссертацию, в 35 лет. Ваша диссертация стала научным ориентиром для целого поколения российских федералистов. Вы стали классиком российского федерализма. А на каких отечественных ученых Вы ориентировались? Кто стал для Вас учителем?
– Среди старшего поколения немало ученых, которые повлияли на мою судьбу. Но особенно благодарна тем своим учителям, которые оказали мне поддержку в период переезда в Москву в начале 1990-х. В тот период доктор юридических наук, профессор Борис Сергеевич Крылов пригласил меня работать в Институт законодательства и сравнительного правоведения. Он поручал мне вести интересные проекты, глубоко погружал в проблемы федерализма новой России и давал немало мудрых советов.
Другой знаковый человек в моей жизни – доктор юридических наук, профессор Надежда Александровна Михалева. Именно она разглядела во мне потенциал исследователя и при обсуждении моей докторской диссертации твердо заявила, что, несмотря на мою молодость, я состоялась как зрелый ученый. Надежда Александровна с ее интеллектом и женской интуицией подавала пример не только тонкого исследователя, но и неравнодушного, честного и добрейшего человека.
И третий человек, без поддержки которого у меня не сложилась бы так удачно научная карьера, – это академик Олег Емельянович Кутафин. Будучи ректором МГЮА, он не раз давал понять, что их вуз – всегда родной дом для меня. Несколько лет я проработала преподавателем в МГЮА на кафедре конституционного права, там защитила докторскую и получила звание профессора. Наблюдая за моей не только научной, но и активной общественной деятельностью, Олег Емельянович как-то сказал: «Ирина, я вижу, что ты любишь науку, но также как и я, не можешь только ею ограничить свою жизнь. Мой совет – каждый день пиши, как минимум десять страниц научного текста, и постепенно ты создашь новые достойные книги. Я именно так и поступаю в своей жизни, и это мне помогает оставаться ученым».
Прошли годы, эти выдающиеся ученые уже покинули наш мир, но до сих пор они для меня близкие учителя, которым я безмерно благодарна.
– По возращении из Швейцарии, Вы устроились работать в Российскую государственную академию правосудия (ныне – Университет правосудия). Чем это было обусловлено?
– Академия правосудия при Верховном Суде и Высшем Арбитражном Суда была создана Указом Президента РФ в 1999 году. Когда я вернулась в Москву в 2000 году, то Ректор Академии Валентин Валентинович Ершов предложил мне, наряду с преподаванием, возглавить научную школу в Академии и заниматься фундаментальными и прикладными исследованиями. Для этих целей создавался отдел конституционного права, а сейчас это целое направление конституционных исследований при Центре изучения проблем правосудия РГУП. Мне всегда хотелось быть не только преподавателем высшей школы, а создать свою научную школу, сформировать группу исследователей-учеников по тем актуальным направлениям в правовой науке, которые будут особенно востребованы в современном государстве и обществе. Для этих целей я и пришла в Академию правосудия. Вот уже более двадцати лет я работаю в РГУП и основала несколько новых научных школ.
– Какие из созданных Вами научных школ наиболее значимы?
– Примерно с 2009 года в своих публикациях и на конференциях мною была выдвинута идея формирования отраслей права нового поколения интегрированного типа. Эта идея была последовательно развита в моих последующих исследованиях. Отрасли права нового поколения, интегрирующие в себе одновременно нормы международного и национального права, публичные и частные интересы, формируют сегодня новую, довольно разветвленную и многоуровневую систему, обслуживая цели выживания и развития. К отраслям права нового поколения относятся экологическое право, информационное право, право мира, право безопасности, право устойчивого развития, миграционное право и целый ряд других. Более крупные из них образования – это мега отрасли, к ним, например, относятся экономическое право и социальное право. Главная цель экономического права в отличие от гражданского права – это оптимизация экономики и противодействие экономическим кризисам. Социальное право консолидируется для обеспечения социальной справедливости, социального развития, достойной жизни людей и противодействия тенденциям маргинализации. Уже многие из этих новых отраслей права дифференцируются далее. Например, информационное право структурируется на цифровое право, сетевое право, киберправо, Интернет-право и др. В итоге мы наблюдаем трансформацию правовой системы и смену приоритетов правового регулирования на современном этапе.
– Вы выдвинули и обосновали идею формирования новой отрасли права – право мира. В 2011 году был издан авторский курс лекций «Право мира», а также вышла Ваша монография «Право мира: философское и юридическое измерения». Насколько мне известно, в науке пока никто не выдвигал подобную отрасль права как самостоятельную в системе права. Получается, что Вы ее основатель. Продолжаете ли исследования в этом направлении?
– Право мира – это отрасль права нового поколения, направленная на регулирование и защиту высших ценностей – международного и гражданского мира. Заявляя о праве мира как об отрасли права нового поколения, мне хотелось привлечь к ней серьезное внимание со стороны юридической науки и практики. Несмотря на множественность актов, посвященных миру, до сих пор не удалось систематизировать на международном и национальном уровнях принципы и нормы права, регулирующие отношения по достижению, обеспечению и защите мира как антипода войны, вооруженных и иных геополитических и внутригосударственных конфликтов. Ни на международном уровне, ни в законодательстве государств до сих пор не приняты специальные кодифицированные акты о мире. Мною было выдвинуто предложение о принятии Хартии мира на уровне ООН и региональных международных организаций, а также специализированных законов о мире в каждом государстве.
Созданная мною научная школа «Право мира» выходит за рамки юриспруденции и касается важнейших междисциплинарных гуманитарных проблем. На мой взгляд, важно сформировать новую общественную науку о мире, которую я предлагаю назвать мирологией. Уже несколько лет я занимаюсь подготовкой Энциклопедии мирологии. Это очень кропотливая работа и требует немало времени. Для того, чтобы продвигать идеи права мира и мирологии в 2009 году была создана общественная организация Центр «Право мира». В дальнейшем в развитие и в поддержку его деятельности был учрежден возглавляемый мною международный Фонд «Дорога мира».
– Не отвлекает ли общественная деятельность от научных исследований?
– С годами я поняла, что важно не только писать научные труды и передавать эти знания ученикам, но по возможности институционализировать эти знания, нести их в общественное сознание, знакомить с ними государственных деятелей, то есть тех, от кого зависит принятие законов и других источников права мира. Поэтому и возникли эти общественные объединения, через которые я пытаюсь объединить людей, разделяющих идеи миротворчества и миросозидания. Международные Форумы и экспедиции «Дорога мира», привлекающие внимание к актуальным вопросам мира, безопасности и устойчивого развития, стали частью моей жизни.
– С какими странами удается наиболее плодотворно сотрудничать в этом направлении?
– Наиболее плодотворно развивается сотрудничество с Вьетнамом. В какой-то мере это символично, потому что Вьетнам – это та страна, в которой благодаря усилиям СССР, был восстановлен мир. Мы сотрудничаем с Вьетнамом с 2012 года. В 2019 году я была награждена медалью Ассоциации юристов Вьетнама за вклад в развитие правового сотрудничества юристов России и Вьетнама, за деятельность по укреплению мира и сотрудничества, и эта награда обязывает двигаться дальше.
Сотрудничество охватывает целый спектр просветительских и научно-культурных направлений, в том числе конференции и лекции по праву мира России и Вьетнама, совместные фестивали и выставки, готовится широкомасштабный Форум «Дорога мира России и Вьетнама», во время которого во Вьетнаме откроется Арка мира – мемориал, увековечивающий миротворческий подвиг вьетнамского и советского народов. Ранее аналогичную Арку мира мы уже установили в Приднестровской Молдавской Республике. На ее торжественном открытии присутствовал посол России в Молдавии.
– Да, Ваша деятельность в ПМР была отмечена наградами. В 2016 году Вы были награждены Президентом Приднестровской Молдавской Республикой орденом Почета за вклад в развитие дружбы и сотрудничества между Российской Федерацией и Приднестровской Молдавской Республикой, а в 2017 году – медалью «За укрепление международного сотрудничества» за вклад в увековечивание подвига российского миротворца и реализацию авторской идеи возведения в ПМР Арки мира «Блаженны миротворцы». Где еще возведены мемориалы и планируете ли возводить новые Арки мира?
– Первые две Арки мира «Блаженны миротворцы» были установлены в 2012 году на Украине, и, несмотря на напряженные отношения России с этим государством в настоящее время, мы продолжаем дружить с украинской общественностью, вместе с которой возвели эти мемориалы, содержащие призыв к миру. В 2020 году мы намеревались начать реализовывать наши проекты «Дорога мира» и «Арка мира» в Беларуси, Франции и Италии, но ковидная пандемия нарушила наши планы. Однако мы не сдаемся, и надеемся на лучшее.
– Вы автор более 400 научных публикаций: из них – 20 монографий, – 16 учебников и учебных пособий. Какой научный подарок Вы сделали себе в этом году к юбилею?
– В августе 2021 года вышла в свет моя новая монография «Конституционное футуристическое право и конституционная футурология в XXI столетии» (издательство КНОРУС). В ней на основе сравнительно-правового анализа комплексно исследуются базисные аспекты понимания места конституционного футуристического права и конституционной футурологии в системе права, рассматриваются актуальные проблемы генерологии публичного права и конституционного права, поиска конституционного идеала, оценки состояния, тенденций и перспектив эволюции конституционного строя сквозь призму реализации фундаментальных ценностей и целей цивилизационного развития
– Как пришла идея написания такой монографии?
– К написанию этой книги я шла долгие годы. Многие из изложенных в ней идей и положений уже были представлены ранее в моих публикациях. Можно сказать, что монография в определенном мере – результат систематизации предыдущих исследований, однако мне виделось важным существенно продвинуться вперед в вопросах оценки и прогнозирования конституционного развития и, как следствие, – более основательно заглянуть в наше конституционное будущее.
– Это еще одна научная школа, открываемая Вами?
– Да, выход данной монографии позволит мне начать работу по созданию научной школы генерологии и футурологии права. В результате, надеюсь, возникнет первая в мире отечественная, а впоследствии и международная научная школа правоведов-футурологов. Чего-либо подобного в зарубежном и международном правоведении мне пока не удалось найти.
– Почему именно правовая футурология заинтересовала Вас сейчас?
– В современном мире как никогда высок спрос на диагностику и прогноз перспектив развития. Чувствуя неуверенность в настоящем, мы начинаем все чаще заглядывать в будущее. В центре нашего внимания вопросы о будущем планеты, государств и человечества. На фоне общей потребности внести более ясные и обоснованные предсказания нашего будущего в новом столетии беспрецедентно актуализировался запрос на объективные прогнозы правового развития.
Ответ права на стремительно меняющуюся реальность, его систематизация и кодификация с определением направлений совершенствования и развития, выявление тенденций и перспектив обновления, модернизации и трансформации права – отставание по всем этим позициям постепенно ввергает человеческую цивилизацию в правовой хаос. Современное право напоминает ветхое лоскутное одеяло с многочисленными дырками. Попытка судами и другими правоприменителями скорректировать и адаптировать «замысел» законодателя, снять коллизии и пробелы в праве коренным образом не меняет ситуации, которую можно охарактеризовать в целом как правовой кризис. Внешне он проявляется в том, что правовое развитие сегодня – это не всегда обоснованное, своевременное и последовательное, а зачастую импульсивное, конъюнктурное и непродуманное правовое реагирование на реалии, порождающее многочисленные и противоречащие друг другу по содержанию источники права, все более усложняющие возможность правореализации.
– В чем причина правового кризиса?
– Причина состоит в том, что у права будущего нет ясной парадигмы развития. Если сегодня человечество сталкивается с глобализирующимися угрозами и вызовами, почему право не способно защитить от них? Почему право в массовом сознании не воспринимается как право достоинства и добродетели, справедливости и счастья, мира и согласия, хотя именно эти качества человеческого бытия предназначено развивать и защищать с помощью него? Иначе говоря, насколько в современном праве можно обнаружить любви к людям и человечеству? Ответы на эти вопросы весьма обтекаемы, а видение будущего очень разнится.
– И какой должна быть роль юристов в прогнозировании будущего?
– Осуществляя исследования в Международном Центре федерализма в Швейцарии, я не раз слышала упреки со стороны политологов нам – современным ученым-правоведам в том, что мы исследуем в основном действующее право. Увлекаясь анализом принципов и норм права, правоведы мало изучают динамику их реализации, и почти не смотрят в будущее, не дают долговременных прогнозов. Поэтому известных футурологов среди правоведов нет, эту нишу заняли философы, политологи, экономисты, социологи, историки и другие обществоведы, которые оказались намного ближе к практике и к анализу развития реальных отношений, хотя совершенно не владеют правовым инструментарием их регулирования. В последние годы футурологические прогнозы развития общества все активнее дают ученые из области точных и естественных наук (математики, физики, технологи, кибернетики, биологи, экологи), вовлеченные в научно-технический прогресс и новые технологии. В этом участвуют также публицисты, журналисты, бизнесмены, путешественники, художники, бывшие домохозяйки – все, кто угодно, но только не правоведы.
Уважение к правоведам как к специалистам, способным не только дать прогноз, но и сформировать право будущего, невелико. Проживая в России, я наблюдаю это в современной отечественной правовой практике. Ученых-правоведов практически нет в экспертных советах и комиссиях, формируемых при федеральных и региональных органах государственной власти, принимающих законы и иные нормативные правовые акты. Символичен и симптоматичен тот факт, что в 2020 году в состав комиссии по поправкам в Конституцию Российской Федерации были включены только три правове- да-конституционалиста. Да и слушали ли их рекомендации законодатели во время работы над поправками в российскую Конституцию? Возможно, виноваты в этом и сами правоведы, которые владея уникальной правовой информацией, не стремятся к ее внедрению, опускают руки при первых же неудачных попытках быть услышанными теми, кто называет себя законотворцем или правоприменителем.
– Правовая футурология – это разновидность футурологии?
– В данном случае, футурология – родовое понятие. Содержание правовой футурологии объективно предопределяется тенденциями и перспективами развития цивилизации, общества и государств, выявляемыми футурологией. Футурология от лат. futurum – будущее и греч. Aoyoq (логос) – это учение, предметом которого является прогнозирование будущего, в том числе путем экстраполяции существующих технологических, экономических, социальных и иных тенденций развития или предсказания будущих тенденций. Методы изучения тесно роднят футурологию с историей, политологией, социологией и другими общественными науками.
Как известно, всплеск футурологии пришелся на 1960 – 1970 годы. С начала 1960-х гг. под футурологией понимали научную дисциплину, задачей которой является определение перспектив всех явлений и, прежде всего, социальных. В этот период возникло множество научных центров, разрабатывавших научно-технические и социально-экономические прогнозы развития. Наибольший интерес у футурологов в этот период вызвали прогнозы научно-технического и технологического прогресса, получившего в 1970-годы невиданные масштабы и темпы развития. Стали прогнозироваться естественно-научная, технологическая, социальная, экологическая и иные составляющие прогресса. Данные сферы научного интереса в том же векторе начали в дальнейшем дифференцироваться под влиянием развития информационно-цифровых, инженерных, медицинских, биологических, нейронных и иных новых технологий, обещающих существенно преобразовать жизнь отдельного человека и человечества в целом к концу XX столетия. Вместе с данными технологиями в цивилизацию пришли понятия ускорения и роста развития, правовые границы которого, однако, не были выставлены, что обусловило появление целого ряда угроз и вызовов жизни и здоровью человека, его индивидуальности и самосознанию как личности.
– Конституционное футуристическое право и конституционная футурология – что это?
– Конституционное футуристическое право – это новый межотраслевой институт, синтезирующий футуристическое право и конституционное право. В перспективе оно станет инструментальной отраслью права нового поколения, призванной регулировать отношения по осуществлению конституционной оценки и конституционного прогноза, выработке концепций, стратегий и тактик конституционного развития, созданию процедурных и институциональных механизмов, обеспечивающих действенность конституции и дальнейшие конституционные процессы в заданных векторах. Общую парадигму права призвана определить новая правовая наука – конституционная футурология, которая отвечает за формирование конституционного пространства на основе основополагающей конституционной матрицы правового развития, то есть конституции, призванной адекватно обслуживать объективные потребности цивилизационного прогресса во времени и пространстве на уровне государств и международного сообщества.
Основополагающая цель конституционной футурологии состоит в создании генерологических, диагностических и прогностических учений о конституционализме, о конституциях и конституционном развитии, о путях конституционного обеспечения прогресса на началах гуманизма и противодействия регрессу, в том числе путем снятия публично-значимых конституционных проблем выживании человечества в условиях глобализации угроз и вызовов цивилизации и планетарной жизни как таковой.
– На какой стадии конституционного развития мы сейчас находимся?
– Современный этап характеризуется расширением масштабов конституционного регулирования, развитием тенденций, обозначенных в двух прошлых столетиях, с одной стороны, и существенными изменениями его содержания, трансформацией и сменой приоритетов конституционно-правового регулирования, с другой. Глобализация в XXI столетии вызовов и угроз человечеству и отдельным странам, их безопасности, миру, стабильному развитию поставила человечество на грань выживания. Некоторые эксперты сегодня говорят даже о том, что в начале нынешнего столетия человечество вступило в стадию Третьей мировой войны. Масштабные экономические кризисы, растущая экологическая деградация и разрушительные стихийные бедствия как следствия глобального потепления; угрожающий рост терроризма, социального напряжения, цветных революций, сопротивлений действующим режимам; транснационализация эпидемий и пандемий, рост смертности от новых типов болезней (лихорадка Эбола, СПИД, COVID 19 и другие) – эти и целый ряд других свидетельств разрушения нашего цивилизационного мира повлекли за собой соответствующую реакцию со стороны публичной власти. Новыми трендами стали, в частности, заметное уменьшение уровня демократии и свободы в государствах в целях защиты других публичных ценностей и целей – безопасности, жизни и здоровья людей, стабильности развития, ускорения развития, эффективной управляемости, социальной солидарности, общественной нравственности, национальной идентичности и других. Уровень демократии и свободы, конституционных гарантий прав и свобод стал снижаться также под влиянием глобальной информатизации и цифровизации, роста научных технологий, выводящих государства и общества на модели и цели «государство – цифровая платформа», «оптимизация публичной власти», «непрерывное ускорение развития государства и общества» и др.
Исторический опыт показал, что ни одна из моделей государственности – либерально-демократическая, социалистическая, восточно-автократическая и другие режимы смешанного типа не справляются с задачами выживания и развития. Несмотря на научно-технический прорыв в развитии цивилизации, на данном этапе люди так и не нашли совершенного государственного строя и общественно-политического режима, идеального правового порядка, обеспечивающего гармоничное регулирования общественных отношений и эффективное решение существующих проблем. В настоящее время наблюдаются транзитные процессы гибридизации действующих государственно-правовых режимов и идеологий и поиск устойчивых парадигм национальной идентичности успешного государства, в том числе воплощения концепций good government, welfare state и пр. Задачи определения государственного строя и режима в руках конституций и конституционного права, которые на данном этапе не справляются в необходимой мере с их решением. Таким образом, актуальность разработки и внедрения в XXI столетии концепций и доктрин конституционного футуристического права и конституционной футурологии очевидна.
– Какова главная миссия конституционного футуристического права и конституционной футурологии?
– Эта миссия состоит в выявлении потенциала конституционного развития, направленного на улучшение конституционного строя. Содержание этого потенциала в современный период должно быть связано, как представляется, с поиском принципиально новых стандартов жизни, выводящих на качественно иной уровень развития человеческой цивилизации.
Ни один конституционный строй в мире не избавил пока государства от присутствия системных проблем современной цивилизации, которые углубляются на фоне глобальных кризисов. Поиск новой парадигмы развития возможно выведет на новый конституционный строй, и человечество войдет в стадию очередного эксперимента по созданию иного типа общественно-политической формации. В этой новой реальности можно предположить, что будут взаимодействовать, как минимум, четыре перекрестные парадигмы:
права человека – свобода – демократия: рыночная экономика, свобода и достоинство личности и пр., то есть принципы либерально-демократического государства,
справедливость – безопасность – управляемость: всеобъемлющее государственное регулирование экономики, социальных, политических, духовно-культурных, экологических и иных отношений – это принципы социалистического государства и частично восточной автократии в концепте религиозных воззрений,
стабильность – благополучие – развитие – это парадигма гибридных государств, таких как скандинавские страны, Япония, Китай, Сингапур, страны Ближнего Востока,
эффективность власти – рационализация жизни – ускорение – эти принципы касаются электронных или цифровых государств-платформ, сориентированных на программы модернизации и оптимизации государств.
Данные парадигмы будут развиваться на фоне возрастания роли техничности и технологий власти, конкуренции идеологий и деилогизации, борьбы гуманизма и дегуманизации (например, трансгуманизма), духовно-религиозных и атеистских ценностей. Для обеспечения устойчивого и поступательного развития государств потребуется формирование в каждой стране единой национальной идеи и идеологии, привязанной к интересам и благополучию народа и граждан. При этом возрастет ответственность лидера государства и политической элиты за реализацию данной идеи и исходящих от нее программ развития. Особо востребованной в XXI веке станет идея одухотворения и морализации институтов власти как гарантия защиты от злоупотреблений и несправедливости. Отсюда возрастет значимость духовнонравственных основ конституционного строя. В них, на мой взгляд, заключается стержень конституционного идеала.
– Что Вы понимаете под конституционным идеалом?
– Конституционный идеал – это заложенные в конституции фундаментальные идеи формирования и развития конституционного строя, отражающие предназначение государства, общества и человека на конкретном временном отрезке человеческой цивилизации. В моем понимании конституция XXI столетия, консолидируя в себе уже приобретенный опыт, должна поставить новые цели и вывести на новый уровень цивилизационного развития. Будущая конституция призвана воплотить в себе позитивный опыт прошлого конституционного мироустройства и учесть те недостатки, которые мешали воплотить в реальность веками выстроенные ценностные установки.
В таком понимании конституция будущего – это главный нормативный правовой акт или основной закон государства, инициирующий совершенствование мироустройства, в котором духовные ценности стоят выше материальных, ответственность государства, общества и человека перед миром, нынешними и будущими поколениями, перед окружающей средой, перед самими собой доминирует над стремлением к благам и удовольствиям. Конституция будущего – это реализация концепции ответственного поведения всех субъектов правовых отношений, осуществление ими своего предназначения, выполнение возложенных на них обязанностей, представляющих собой не меньшую ценность, чем права и свободы. Конституция будущего – это утверждение рационального и умеренного потребления, это путь к срединной гармонии взаимодействия со средой обитания, где человек определяет свое место в этом мире как созидатель, а не разрушитель.
Если попытаться одним словом выразить сущность конституции будущего, то можно назвать ее «конституцией человеческого духа», отражающей в себе замысел Создателя (Творца) в отношении самого человека и того мироустройства, в котором функционируют созданные людьми государства и общественные структуры.
На духовное содержание конституций и законов как доминанту права всегда обращали внимание гуманисты и философы права, в том числе отечественные ученые-правоведы. Переход к такому мироустройству на международноправовом уровне и в каждом государстве отдельно позволит обеспечить будущее человеку и человеческой цивилизации. Конституция как акт, учреждающий такой миропорядок внутри государств и переносящий его в плоскость межгосударственных отношений, имеет ключевое значение для мира и людей. Таким образом, конституционный идеал должны воплотиться в конституции нового поколения, то есть конституции «человеческого духа». В XXI столетии востребованность в конституции «человеческого духа» отражает ключевую потребность человеческой цивилизации обеспечить гуманизацию и духовную мобилизацию конституций для противодействия античеловеческим парадигмам, выдвигаемым в эпоху прорыва технологий в различных сферах человеческого бытия.
– Какая фундаментальная идея будет определена конституцией нового поколения, то есть конституцией «человеческого духа»?
– На мой взгляд, фундаментальная идея и основанные на ней ценности и цели развития, обеспечивающие движение в будущее – это гуманизм. Именно гуманизм защищает фундаментальное право быть человеком. При этом нужно четко осознавать, что и понятие гуманизма должно быть выверено в соответствие с сущностью и предназначением человека.
Важно понимать, что при установлении международного правопорядка на основе универсальных стандартов ООН во второй половине XX столетия гуманизм («человечность») как парадигма развития понимался в либерально-демократической версии потребительского общества. Гуманизм в этом понимании – система построения человеческого общества, где высшей ценностью является жизнь человека, все материальные и нематериальные ресурсы направлены на то, чтобы сделать эту жизнь максимально комфортной и безопасной. Такая исходная посылка развития породила болезнь неограниченного благополучия, фетишизацию индивидуализма, свобод и равенства, аморализацию и эгоизм.
Не имеет будущего и этическая концепция гуманизма, оторванная от духовной сущности бытия и основанная лишь на индивидуализации этической составляющей. Такое понимание навязывается, в частности, Американской гуманистической ассоциацией в версии которой гуманизм – это прогрессивная жизненная позиция, которая без помощи веры в сверхъестественное утверждает нашу способность и обязанность вести этический образ жизни в целях самореализации и в стремлении принести большее благо человечеству. Отказ от Божественно-духовной сущности гуманизма, атеистическое восприятие мира ведет к патологической самонадеянности человека, к отсутствию границ в преобразованиях этого мира и провоцирует разрушительные инстинкты, подменяет добро злом, навязывая его как благо человека. В частности, именно в таком ментальном измерении, как бы во благо человека, происходило разрушение природы и среды обитания, нанесение вреда здоровью людей в периоды развертывания вредного производства химической, нефтяной, радиоактивной и иной промышленности под лозунгом научно-технических революций. Аналогичный процесс происходит сейчас с запуском электромагнитных, цифровых, биоинженерных и иных технологий ускоренного развития, вредоносные последствия которых еще более серьезные для человека и окружающей среды
Будущее видится за естественно-правовой идеей гуманизма, основанной на сочетании духовности и нравственности. Гуманизм как отношение к человеку и человечеству для блага их существования и развития кроется в трех основных добродетелях, универсальных и всеобщих на любом отрезке истории человеческой цивилизации: в любви к человеку к другим и окружающему его мирозданию, в ответственном отношении человека к другим и мирозданию, в следовании человеком принципам духовности и нравственности, то есть добра и добродетели.
– В контексте такого понимания гуманизма какие ценности будут актуальны в XXI столетии?
– Еще более актуализируется защита трех главных ценностей, определяющих содержание прав, свобод и обязанностей человека – это жизнь, достоинство, справедливость. Другие ценности, принципы и цели: свобода, ответственность, мир, безопасность, устойчивое развитие, здоровье, благополучие, здоровая окружающая среда, солидарность и пр. будут подчинены этим ключевым ценностям гуманизма
Современная трактовка гуманизма должна поставить человека в определенные рамки, обеспечивающие его гармоничное взаимодействие с окружающей средой, в системе общественных отношений, позволяющая защитить его от злоупотреблений властью, правом, от угроз и вызовов человеку. Очевидно, что человек не может беспредельно расширять свои блага, свободу, желания, его деятельность ограничена необходимостью сохранения среды обитания, соблюдения и неущемления прав и свобод других людей, интересов общества и государства. В этой связи представляются устаревшими определения гуманизма как идеи безграничных возможностей, определяющие человека центром мироздания без учета его многоуровневой ответственности в системе общественных отношений, на планетарном и иных уровнях мироздания. Так, в одном из юридических словарей пишется, что гуманизм (лат. humanus – человечный) представляет собой совокупность антропоцентрических воззрений, то есть взглядов, ставящих человека в центр мироздания, признающих человека главной ценностью. Еще в более раннем словаре по этике гуманизм рассматривается как человечный принцип мировоззрения, в основе которого лежит убеждение в безграничности возможностей человека и его способностей к совершенствованию, требование свободы и защиты достоинства личности, идея о праве человека на счастье.
Необходимость корректировки концепции гуманизма не означает снижение его вселенской значимости для человеческой цивилизации. По мере цивилизационного развития важно лишь уточнить его понимание как духовно-нравственной парадигмы развития человеческой цивилизации. Именно такое понимание должно пронизывать право и другие регуляторы общественной жизни.
– Какие, на Ваш взгляд, самые серьезные вызовы у человеческой цивилизации, то есть праву человека быть таковым?
– Я уже называла многие из них. Важно понимать, что есть проблемы, которые нужно решать срочно, например, глобальное потепление, ковидная пандемия, рост международного терроризма и др., но для их преодоления человечество еще находится еще в поиске действенных путей и средств противодействия. Но есть кричащие, глобальные угрозы, справиться с которыми нам под силу уже сейчас с помощью права, важно только запустить в жизнь этот инструментарий. Я имею в виду три разрушительные, антигуманные угрозы человеку и, собственно, самому праву быть человеком. Это трансгуманизм, содомия и модель потребительского общества как вектор развития.
– Почему именно они?
– Потому что эти тенденции способны уничтожить человека как такового. Иначе говоря, если не остановить их вредоносное воздействие, человек вымрет как мамонт. Все три угрозы возникли потому, что что человечество не определилось с гуманистической идеей развития общества.
– Серьезной угрозой Вы назвали содомию. Это очень болезненный вопрос. В Вашей монографии есть параграф: современное право и духовность конституций государств против содомии – схватка XXI столетия. Так и есть? Это схватка столетия?
– Фетишизация принципов свободы и равноправия в либерально-демократической оболочке во второй половине XX и начале XXI столетий подвергла немало современных демократических государств Запада, а затем и некоторые государства других частей Света духовной эрозии и принятия содомии как нормального явления. То, что долгие века считалось патологией, психическим расстройством неожиданно стало рассматриваться как нормальное, и даже в какой-то мере желательное явление, к примеру, с позиции решения задач сокращения народонаселения на планете.
Навязывая признание образа жизни представителей ЛГБТ нормой, содомия тем самым создает угрозу гуманистическим религиозным и нравственным ценностям, дискредитирует институт традиционной семьи и ущемляет фундаментальное право человека жить и размножаться естественным путем. Ужасающе циничным является использование движением ЛГБТ в качестве эмблемы радуги – библейского Божественного символа, посланного Богом как знак примирения семье Ноя и всему человечеству после Вселенского Потопа.
Агрессивность содомии значительно возросла в конце прошлого и начале нынешнего столетий, что было спровоцировано вовлечением международного сообщества в защиту прав сексуальных меньшинств. В 1994 году Международная конференция ООН по народонаселению и развитию к мерам, необходимым для решения демографических проблем в контексте снижения коэффициента рождаемости, отнесла секспросвет, аборты, стерилизацию, гендерное равенство. В 2010 году были разработаны стандарты ВОЗ для сексуального образования в Европе, в которых был сделан акцент на продвижение детям однополых отношений и раннюю сексуали- зацию детей.
В начале XXI столетия эпидемия содомии превратилась в пандемию. Она охватила значительную часть стран Европы, а затем перекинулась на другие континенты. В настояЩее время толерантное отношение к однополым бракам распространено в 44 государствах, то есть почти в половине стран мира. Основное их количество сосредоточено в Европе и в Америке, то есть в странах Запада.
Забота государства о представителях ЛГТБ и других разновидностей нетрадиционной сексуальной ориентации доходит до абсурда. В США в мае 2016 года Президент Обама разослал по школьным учреждениям циркуляр, согласно которому ученики могут сами выбирать какую уборную посещать – либо мужскую, либо женскую – в соответствии с собственным ощущением половой принадлежности. Разослав письмо по школам, Президент отреагировал на решение властей Северной Каролины, где трансгендеров обязали посещать туалеты в соответствии с полом, указанным в их свидетельстве о рождении. Инициатива Президента США встретила возмущение руководителей многих американских штатов, в частности, Техаса.
Содомия породила, как известно, введение нечеловеческого понятия «оно». В Швеции есть случаи увольнения учителей из школы, если они не называют ребенка словом «оно», когда он еще не определился со своей половой принадлежностью. В Германии в 2017 году Конституционный Суд в Карлсруэ разрешил заносить в книги записей о рождениях иной вариант, помимо женского или мужского пола. На тот период в ФРГ проживало около 80 тыс. интерсексуалов. Суд обязал закрепить решение законодательно до 31 декабря 2018 года. Было предложено, в частности, или в целом отказаться от графы пола, или создать возможность для выбора «дополнительного точного определения пола, который не является ни мужским, ни женским».
На международно-правовом уровне также начались процессы наступления на государства по признанию однополых браков. Так, на летней сессии 2018 года Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию по докладу «Преодоление дискриминации на основе сексуальной ориентации и гендерной самоидентификации» с призывом к политикам и другим публичным деятелям «установить отношения диалога и доверия с ЛГБТ-сообществами также посредством участия в гей-парадах», «воздержаться от гомофобских и трансфобских речей и публично осудить их». Кроме того, в документе выражена озабоченность введением законов о запрете пропаганды гомосексуализма в ряде стран- членов Совета Европы. В резолюции Ассамблея потребовала от стран-членов Совета Европы разработать законодательные меры, ввести образовательные программы и проводить политический курс по поддержке специфических прав людей, придерживающихся гомосексуальной ориентации. Этот документ поддержал 51 человек из присутствовавших на заседании 77 депутатов. А Комитету министров Совета Европы было рекомендовано ввести эту тему как основную на всех направлениях работы Совета Европы, в том числе в программы религиозного измерения межкультурного диалога.
Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ) занимает в последнее время устойчивую позицию по защите гендерного равенства и признанию нетрадиционных браков. В отношении России КЛДЖ потребовал разрушения традиционных представлений о роли мужчины и женщины, в том числе среди религиозных деятелей, введения «секспросвета», отмены профилактики абортов и легализации проституции».
– Возможно не стоит так много придавать значения содомии? Это проблема древняя и всегда присутствовала в человеческой цивилизации.
– Идеология содомии в настоящее время, к сожалению, имеет прочные позиции во многих странах мира, линия защиты лиц нетрадиционной сексуальной ориентации от дискриминации ярко проявляется практически во всех сферах жизни общества. Можно сказать, что современная содомия – это в какой-то мере уже тоталитарная идеология, которая требует признать не просто право, но и обязанность государства на признание и пропаганду содомии, настаивает на повсеместном уважении содомитов. В настоящее время содомия на Западе поставила под контроль практически все сферы жизни человека: политику, экономику, образование, искусство, медицину, науку. Инакомыслящих – особенно представителей традиционных религий – содомиты подвергают травле и законодательному преследованию.
В частности, всемирную известность получило многочисленное движение французов за социальное обновление, выразившееся в манифестациях против однополых браков и усыновлений детей однополыми парами (2012 – 2013 годы). В рядах этого движения оказалось много молодежи. Такие манифестации вызвали, однако, жесткое противодействие властей Франции. Правительство отреагировало на данные мирные акции, как если бы оно имело дело с насильственными действиями. Полицейские чрезмерно использовали слезоточивый газ и физическую силу против мирных собраний людей. Были задержаны и арестованы тысячи демонстрантов. Так, с 24 по 26 мая 2013 года было арестовано 350 человек, которые содержались под стражей три дня. Из них только 7 человек были приговорены к непродолжительным срокам лишения свободы. После мирной демонстрации 16 июня 2013 года в Париже был арестован 23-летний студент Бернард-Николя Бюс. Обвиненный в сопротивлении аресту, он был приговорен 19 июня к 4 месяцам заключения. Его поместили в тюрьму Флери-Мерожи и полностью изолировали от какого-либо общения. При этом он не проявил никакого насилия против людей и не нанес ущерба чьей-либо собственности.
Описываемые события свидетельствуют о том, что в XXI столетии человечество встало перед выбором: или успешное противодействие содомии обеспечит им будущее, или человечество выродится. Именно это и случилось с городами Содом и Гомора. Их история – это назидание человечеству в том, чтобы оно не повторяло ошибок. Однако выстраивание современного общества как общества потребления на основе товарно-денежных отношений, акцент на развлечения и полную свободу, абсолютистский эвдемонизм и гедонистические идеологии, девальвирующие нравственность и христианские ценности – все это привело к деградации человеческого сознания и бытия.
– Как можно противодействовать содомии?
– Пути противодействия содомии должны быть многоплановыми и многосторонними. В этот процесс должны быть вовлечены наука, педагогика, образование, искусство, музыка и другие формы культуры, государственная политика и безусловно право. В конституционно-правовом контексте важно признать ошибочность западной либерально-демократической доктрины свободы, уважения личной жизни и равноправия, в той части, в которой эта доктрина вошла в серьезное противоречие с христианскими идеями гуманизма, касающимися понимания пределов реализации этих ценностей. Декларация тысячелетия ООН 2000 г., выстроив систему фундаментальных ценностей, в качестве таковых назвала свободу, равенство, солидарность, терпимость, уважение к природе, общая обязанность. Вне перечня, однако, остались, собственно говоря, сама человеческая жизнь, духовное и физическое здоровье человека, достоинство, справедливость, мир, безопасность, любовь к ближнему, семья и брак как союз мужчины и женщины и иные, естественно-правовые ценности. В отличие от современных конституций исламских государств, защищающих вышеназванные ценности как религиозные, в первых же главах конституций, в том числе путем установления определенных запретов и ограничений (к примеру, конституции Афганистана 2004 г., Бахрейна 2002 г., Египта 2014 г., Ирана 1979 г., Ирака 2005 г., Катара 2003 г., Омана 1996 г., Туниса 2014 г. и др.), большинство конституций западных государств с христианскими корнями правовой культуры, весьма лаконичны и сдержаны в вопросах защиты естественно-правовой сущности человека. Выставляя аналогично Декларации тысячелетия ООН на первое место такие ценности как свобода и равноправие, но не увязывая их при этом с естественно-правовыми ограничителями их реализации, многие страны оказались заложниками фетишизированной свободы и раздутого до абсурда равноправия, признавая действие этого принципа и в отношении сексуальных меньшинств, легализуя уравнивание традиционных и однополых браков, право на смену пола и пр., породив тем самым новые риски для человека и человечества в целом.
Благодаря усилиям религиозной общественности по противодействию содомии целый ряд государств на конституционном уровне однозначно выразили свое отношение к однополым брака и определили понятие брака как союз мужчины и женщины (в частности, конституции Республики Беларусь, Болгарии, Венгрии, Польши, Латвии, Молдовы, Кубы, Кыргыстан, России).
– В чем на Ваш взгляд ключевая причина затянувшегося конфликта по этому вопросу между ЕСПЧ и рядом стран, включая Россию?
– В разном понимании нравственности. В зависимости от типа правовой культуры, степень различий в правовой и религиозной оценках нравственности, существенно различается. В отличие от конституционной доктрины нравственности государств, строго ограничивающих публичные права сексуальных меньшинств и возможности их негативного влияния на детей и общество, ЕСПЧ настаивает на допустимости признания прав сексуальных меньшинств в широком смысле, считаю, что нравственность предопределяется в значительной мере принципами недопустимости ограничения свободы и недискриминации. Наиболее чувствительным вопросом является допустимость признания однополых семей и родительских прав однополых пар. При этом нельзя не заметить, что позиция ЕСПЧ, к сожалению, все более «либерализируется» в сторону содомии (постановления от 24 июня 2010 г. по делу Шалк и Копф против Австрии (жалоба № 30141/04); по делу P. B. и J. S. против Австрии (от 20 марта 2008 года, жалоба № 18984/02); по делу Салгуэйро да Сильва Моута против Португалии от 21 декабря 1999 г.; дело J.M. против Великобритании от 28 сентября 2010 г. (жалоба № 37060/06) и др.).
Показателен тот факт, что решения ЕСПЧ оказывают судьбоносное влияние на некоторые европейские страны. Так, в 2015 году ЕСПЧ обязал Италию признать однополые союзы, спустя год страна выполнила это требование.
Российское право, к счастью, твердо стоит на непризнании содомии. Единство взглядов общества, государства, основных конфессий и большинства граждан России в этом вопросе и расхождение одновременно с правовыми позициями ЕСПЧ можно продемонстрировать на примере запретов массовых публичных акций сексуальных меньшинств как акций пропаганды ЛГБТ. В отношениях России с ЕСПЧ и другими межгосударственными органами была внесена, как известно, окончательная ясность поправками в ст. 79 Конституции РФ в 2020 году. Данная статья была дополнена положением о том, что решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, не подлежат исполнению в Российской Федерации.
В этой связи Россия вновь отреагировала отрицательно на решение ЕСПЧ по делу «Федотова и другие против России» от 13 июля 2021 г., в котором Европейский Суд потребовал, чтобы Россия узаконила однополые союзы. В вопросе традиционных духовно-нравственных ценностей не может быть компромисса. Для России такой подход созвучен не только с Конституцией РФ, но и со Стратегией национальной безопасности, утвержденной Президентом РФ 2 июля 2021 года, в которой традиционные духовно-нравственные и семейные ценности утверждаются как основа государственного суверенитета, ставятся задачи обучения и воспитания детей и молодежи на основе традиционных российских духовно-нравственных и культурно-исторических ценностей.
Однако не все и у нас благополучно. К сожалению, искаженное понимание семейных ценностей проникает и в российскую элиту. Настораживает тот факт, что за решение ЕСПЧ по делу «Федотова и другие против России» среди прочих проголосовал судья ЕСПЧ от России Дмитрий Дедов. В 2018 году судья ЕСПЧ от России Дмитрий Дедов уже выступал за то, чтобы россияне получили право создавать «семейные отношения, отличающиеся от обычного понимания союза между мужчиной и женщиной», которые должны уважаться и защищаться государством. Он уточнял, что не выступал за легализацию однополых «партнерских отношений», а призывал власти и ЛГБТ-сообщество искать взаимопонимание. Важно понимать, что позиция российского судьи ЕСПЧ не может быть личной, так как он представляет Россию, пусть и в относительно независимом формате. Эта позиция должна соответствовать Конституции РФ и правовым позициям Конституционного Суда РФ как проводника верховенства Конституции и суверенитета российского государства.
– Что можно было бы предпринять в XXI столетии с тем, чтобы остановить содомию и противодействовать ей?
– Для комплексной реализации этих и других мер противодействия содомии представляется важным на уровне ООН, в региональных международных организациях принять Декларации о духовно-нравственных ценностях современного общества и о противодействии содомии в формате постоянного диалога политиков, культур и религий.
Во-первых, по отношению к содомии не должно быть никакого компромисса. Нужно вернуть цивилизацию в исходную позицию по полному отказу от содомии: к признанию всех сексуальных патологий в людях (ЛГБТ и др.) психическими заболеваниями и соответственно к запрету официальной социализации такого рода людей, к отказу наделения их правами и свободами наравне с теми, которыми обладает обычный здоровый человек. Такая позиция должна быть отражена на всех уровнях современного права: в международном праве, в национальном праве государств, в региональном и местном правотворчестве составных частей федераций и унитарных стран.
Во-вторых, важно консолидироваться вокруг уже существующих правовых рычагов защиты нравственно-христианских ценностей и института традиционной семьи.
На международном уровне примером такого акта консолидации могла бы стать Женевская декларация о праве на жизнь (Женевская декларация, принятая на основе консенсуса о содействии здоровью женщин и благополучию семьи). Как известно, шесть членов ООН (США, Бразилия, Венгрия, Египет, Индонезия и Уганда) предложили принять эту Декларацию, цель которой – подтвердить право на жизнь, права женщин, равенство полов, важность естественной семьи и отвергнуть попытки объявить аборт правом человека. В настоящее время Декларация поддержана 35 государствами, официально представлена США в Генеральную Ассамблею ООН и направлена Генеральному секретарю ООН. Женевская декларация стала первым шагом в духовно-нравственном «оздоровлении» содомически искаженной либерально-демократической концепции семьи и детства. Но это лишь первый шаг. Следующим шагом могло бы быть участие в ней России и других европейских стран, не подписавших еще Женевскую декларацию (например, сильные христианскими традициями Сербия, Греция, Венгрия, Польша и др.). Это участие, однако, должно подразумевать не только подписание Декларации, но и внесение в нее новых положений (как вариант – в виде приложений или факультативного протокола), определяющих семью как союз мужчины и женщины; признающих лиц нетрадиционной сексуальной ориентации страдающими патологией (психическими заболеваниями), в отношении которых не может быть равноценной социализации, аналогичной той, которая осуществляется в отношении здоровых людей. Соответственно, люди, обладающие сексуальной патологией на могут наделяться правами и свободами наравне с другими, психически здоровыми людьми.
В-третьих, важно начать работу по консолидации противников содомии на международно-правовой арене, в межгосударственных двух-, трехсторонних и иных многосторонних соглашениях. Такая консолидация могла бы выразиться в совместных заявлениях, декларациях, договорах государств, определяющих правовые духовно-нравственные основы противодействия содомии. Аналогичная консолидация могла бы осуществляться по линии общественных и религиозных организаций.
В-четвертых, предстоит серьезная ревизия либеральнодемократической концепции прав и свобод, внесение в нее корректив с учетом опыта стран, не признающих содомию и выступающих на защиту традиционных нравственно-духовных и семейных ценностей на конституционно-правовом уровне. В частности, стоит обратить внимание на конституции исламских государств Ближнего Востока и Азии, определяющих традиционную семью основной общества и государства, высшей ценностью, находящейся под защитой не только государства, но и религиозных институтов власти.
Пересмотр концепции прав и свобод подразумевает повышение ответственности за нарушение естественных прав, основанных на законах природы и традиционных семейных ценностях. В частности, в конституциях государств и в международном праве прав человека необходимо предусмотреть введение административной и уголовной ответственности за пропаганду гомосексуализма, лесбиянства и других сексуальных извращений, за призыв к смене пола, за открытую демонстрацию сексуальных патологий и пр.
В духовно-нравственном контексте в конституциях государств следует запретить использование религиозных символов, включая радугу для пропаганды лицами нетрадиционной сексуальной ориентации своего образа жизни.
Россия в этом плане могла бы активизировать свою деятельность на уровне ООН и других международных организаций, обеспечить лидерство на евразийском пространстве в рамках как действующих региональных организаций (СНГ, ЮС, ЕАЭС), так путем создания новых влиятельных международных структур.
Оценивая развитие российского законодательства и состояние его реализации, важно отметить общий вектор усиления нравственных начал в правилах поведения, единство подходов в правоприменительной политике по защите нравственности и традиционных семейных ценностей в соответствие с религиозными убеждениями представителей доминирующих конфессий. Эту тенденцию можно обнаружить, в частности, в федеральных законах от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ (с последующими поправками) «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», в поправках к Федеральному закону № 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» и др. Правовые позиции Конституционного Суда РФ и судов общей юрисдикции также отвечают этой общей тенденции. В настоящее время среди российских парламентариев обсуждаются вопросы ужесточения наказания за нарушение Закона о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию. Предлагается признать вовлечение в гомосексуальный образ жизни и «смену пола» причинением вреда средней тяжести по ст. 112 УК РФ; ужесточить наказание за пропаганду гомосексуализма, транссексуализма, абортов, бездетности и других видов депопуляционного поведения; усилить пропаганду семейных ценностей путем введения государственного заказа на конструктивный, позитивный контент.
– Противодействие содомии повлечет за собой определенные ограничения прав и свобод. Это конституционно?
– В международном праве, и в конституциях государств, включая Россию, закреплен общепризнанный принцип, что права и свободы одних лиц не должны нарушать права и свободы других. Содомия нарушает права и свободы большинства нормальных, здоровых людей. Поэтому не только концепция, но и сам институт прав и свобод, сформированный в рамках современного конституционного права, также нуждается в существенной корректировке. На мой взгляд, важно определить круг прав и свобод, а также правомочий, которых должны быть лишены лица нетрадиционной сексуальной ориентации, то есть, по сути, обладающие психической патологией. Такие лица должны быть лишены прав: быть избранными в органы публичной власти, на работу педагогом, врачом, социальным работником, на работу в любой профессии, связанной с детьми и молодежью, на государственную службу, работу судьей, в правозащитных и правоохранительных органах, на службу и работу по контракту в армии и других военизированных органах и организациях. Лица, страдающие сексуальной патологией, должны проходить обязательное психиатрическое лечение, стоять на учете.
Сотрудничество государств, общества и религиозных институтов в утверждении духовно-нравственных основ жизни людей, защиты традиционной семьи и безопасного детства должно стать, как представляется, ключевой и постоянно развивающейся линией их взаимоотношений, позволяющей успешно избавиться от содомии в XXI столетии.
– В свою очередь, разрушительной угрозой человеку Вы назвали модель потребительского общества как вектор развития. Что Вы имели в виду?
– В XXI столетии главный урок прошлого состоит, как представляется, в осознании важности перехода в новую стадию развития, в которой человеческая цивилизация откажется от доминирования материальных ценностей над духовными, от культивирования потребительского общества и обратит свой взор на созидательную роль человечества.
У Махатмы Ганди есть изречение: «Цивилизация в подлинном смысле этого слова состоит не в умножении потребностей, а в свободном и хорошо продуманном ограничении своих желаний». Люди выбрали путь неуклонного повышения своего благосостояния. Об этом говорится в международных правозащитных документах, в доктринах государств различных типов государственного строя и режима. А где границы повышения благосостояния? Где разумный и рациональный уровень жизни? Как бы интенсивно ни проводилась гуманизация и социализация конституционного права, его перспективы в условиях современных угроз и вызовов человечеству обуславливают потребность в пересмотре отдельных конституционно-правовых стандартов, определяемых в национальном и международном праве. В контексте новых концепций выживания и общей (солидарной) ответственности международная общественность и государства должны пересмотреть определенные стандарты человеческого потребления, которые нацелены на паразитическое истребление среды обитания и уничтожение самого человека. Один из примеров – право каждого на непрерывное улучшение условий жизни (ст. 11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.). Его реализация без установления разумных границ потребления, пределов использования ресурсов влечет к съеданию человечеством земли, ее ресурсов и самого себя. Для преодоления этой проблемы целесообразен пересмотр пределов дозволенного и, в частности, введение в право нового термина – «паразитическое потребление» как вида антиправового, антисоциального поведения и образа жизнедеятельности. Формирование новых стандартов разумной жизни и справедливости станет одним из действенных механизмов ликвидации высокого уровня неравенства, соблюдения принципов ограничения богатства и недопустимости бедности.
– Как Вы намерены воплощать свои идеи о праве будущего в жизнь?
– В ближайшее время вместе со своими соратниками мы учредим Центр генерологии и футурологии права. В его деятельность будут вовлечены ученые-правоведы, государственные, политические и общественные деятели, молодые ученые и студенты, занимающимся изучением права, политологии, философии и других общественных наук. Во характеру своей деятельности – это научно-исследовательский и общественно-прикладной проект по разработке и внедрению идей формирования права будущего. В этом Центре мы будем заниматься поиском новой общественно-политической формации, нового типа государственного строя и государственного режима, проблемами гуманизация права, государства и общества, искать пути соединения духовно-нравственных норм с нормами права как защиту от трансгуманизма, содомии и других вызовов человеку. Наша деятельность повлечет за собой предложения по реструктуризации конституций и правовых систем, по формированию новых моделей правового, демократического, социального и экологического государства, основанных на единстве прав, обязанностей и ответственности.
В Центре мы будем развивать концепции отраслей права нового поколения – права мира, права безопасности, права устойчивого развития, экологического права, цифрового права, биоправа, медицинского права и других, существенно влияющих сегодня на судьбу человеческой цивилизации. Причем мы понимаем, как важно обеспечивать межсистемные связи между такими отраслями права. К примеру, отстаивая идеи права мира, прогрессивные представители человечества боролись с оружием массового поражения, а оказалось, что сегодня мы под властью нейро и микрооружия – мутирующие в наших организмах бактерии-вирусы, проникающие в РНК и ДНК человека, ГМО, электромагнитные излучения и другие невидимые воздействия, способные уничтожить человечество как особь.
Центр будет учрежден сначала как виртуальный проект при Центре «Право мира» и в партнерстве с международным Фондом «Дорога мира», но в перспективе мы надеемся на создание такого Центра в структуре ИНИОН РАН.
– В Отделе сравнительного правоведения ИНИОН РАН Вы работаете по совместительству ведущим научным сотрудником уже более двадцати лет. Чем Вы там занимаетесь?
– Я очень дорожу этой работой, так как только здесь имею возможность регулярно знакомиться с современной иностранной юридической литературой. Я реферирую и перевожу источники с английского и французского языков и благодаря этому в курсе тех исследований, которые проводят ведущие юридические школы США, Соединенного королевства, Австралии, стран Европы и Азиатско-Тихоокеанского регионов.
– У Вас большие профессиональные нагрузки. Что Вы читаете в Севастопольском государственном университете?
– На Юридическом институте Севастопольского госуниверситета я читаю свой авторский спецкурс по монографии «Конституционное право и международное публичное право: теория и практика взаимодействия». Эта книга стала победителем Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу 2016 года в номинации «юриспруденция», организованного Фондом развития отечественного образования, а сейчас я преобразовала эту монографию в актуальный курс лекций.
– Вы – ведущий ученый в области конституционного права и международного публичного права. И вдруг – профессор кафедры земельного и экологического права РУДН, заведующий кафедрой предпринимательского права, профессор кафедры предпринимательского права юридического факультета Московского государственного областного университета (МГОУ). Чем привлекли Вас эти должности в РУДН и МГОУ?
– В РУДН я читаю международное экологическое право, а в МГОУ – российское экологическое право. Согласилась на такой эксперимент не случайно. В современную эпоху выживания экологическое право выходит на первое место в системе отраслей права фундаментального значения. Это отрасль права нового поколения, за которым большое будущее в эпоху выживания и противодействия глобальному потеплению и другим проявлениям грядущей экологической катастрофы. Международное и национальное экологическое право набирает обороты. Вместе с ним набирает обороты мегаотрасли права: экономическое и социальное право, взаимодействующие с экологическим правом на основе концепции устойчивого развития, где доминирует публичный интерес. Эти процессы важно понимать ученому, специализирующемуся на публичном праве. Межотраслевой подход в исследованиях – это очень важно и востребовано сегодня для понимания общих закономерностей развития.
– С 2010 года под Вашим руководством в РГУП работает Школа молодого ученого. Не планируете расширять ее масштабы?
– Эта Школа имеет сейчас всероссийский статус. Причем она теперь проходит не только на площадке РГУП, но и в РУДН, в других вузах. Но мне хочется ее расширить до международного уровня. Уже сейчас на Школе молодого ученого выступают студенты из Беларуси, Украины, Казахстана, Франции, Вьетнама. Будем и дальше расширять географию трибуны молодых ученых.
– Вы член Союза писателей России, пишете художественные произведения и проводите литературные встречи. Нет желания полностью погрузиться в литературную жизнь?
– Литературное творчество – это мое спасение души, оно морально обогащает, и это не альтернатива науке, а скорее помощь, поддержка. Через литературу, особенно духовную, глубже видишь и научные проблемы, лучше чувствуешь и познаешь жизнь.
– Вы дважды со своим мужем, известным путешественником Федором Конюховым пересекали Атлантический океан, являлись участником международных экспедиций «По следам Великого Шелкового пути», которые проходили в Южном федеральном округе России и в Монголии. А с 2011 года Вы сформировали собственный караван верблюдов, и организуете экспедиции «Дорога мира» экологической, патриотической и иной направленности. Что значат для Вас эти путешествия?
– Путешествия или точнее экспедиции – это источник познания, общения, расширения своего мировоззрения, они путь к более широкому просветительству, внедрению своих идей и возможности заниматься благотворительностью. Это путь к сотрудничеству и дружбе, к добрым делам и добродетели.
– Вы ученый-правовед, общественный деятель, учитель, писательница, путешественница, многодетная мать, матушка, жена известной в мире персоны, ныне священника. Как все это в Вас сочетается и чего больше?
– Это все и есть жизнь человека, который имеет право быть счастливым.
– Что Вы пожелаете молодежи?
– То же самое, что и моим детям – найти себя в этом мире и жить по призванию. Если проучились в вузе, получили профессию юриста, а потом поняли, что это не ваш путь, не бойтесь менять профессию. Кто-то всю жизнь занимается юриспруденцией, и органично развивается как личность, несет через свою профессию добро и справедливость, а кто-то начинает ощущать, что его развитие как человека остановилось, он скучает, исполняя свои профессиональные обязанности, проявляет равнодушие, его сердце постепенно ожесточается… Тогда нужны срочные перемены. Иногда, достаточно поменять сферу деятельности, предмет изучения и т.д., не покидая свою профессию. Но когда это не помогает, и Вы ощущаете, что жизнь неинтересна, срочно меняйте ее. Юрист не имеет права на ошибку, его глаза всегда должны гореть верой в право и любовью к человеку.
– Уважаемая Ирина Анатольевна, благодарим Вас за очень продуктивную беседу! Особый интерес вызвало освещение Вами вопросов, связанных с конституционным футуристическим правом и конституционной футурологией, а также основных угроз развитию современной человеческой цивилизации. От имени редакции и читателей желаем Вам крепкого здоровья, успешной реализации Ваших творческих научных проектов и дальнейших плодотворных мировоззренческих поисков!
– Благодарю Вам за добрые пожелания! Взаимно хочу пожелать Вашей редакции и читателям журнала благополучия, творческого вдохновения и перспективных исследований в области правовой науки.