E. N. YAMALOVA:
TRENDS OF DEMOCRATIC PROCESSES IN THE POST-SOVIET SPACE

Interview with Elvira Nailevna Yamalova, Ph.D. in political science, professor of the Bashkir State University.

Визиткая карточка:

Ямалова Эльвира Наилевна родилась 18 июня 1983 года в Республике Башкортостан. В 2005 году с отличием окончила Уфимский государственный нефтяной технический университет по специальности «Специалист по связям с обществен­ностью», во время учебы являлась стипендиатом Президента Республики Башкортостан, проходила стажировку в инфор­мационно-аналитическом управлении Правительства Республики Башкортостан. В 2009 году защитила кандидатскую диссертацию на тему «Демографическая политика в Республике Башкортостан в условиях общественных трансформаций: тенденции и проблемы», заключения из которой легли в «Проект Концепции по демографической политике до 2025 года», во время учебы в аспирантуре являлась стипендиатом Президента Российской Федерации.

С 2011 года работает в Башкирском государственном университете, ведёт преподавательскую и научную деятельность на ка­федре этики, культурологии и связей с общественностью факультета философии и социологии. В 2018 году защитила докторскую диссертацию в Российской Академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ по специальности «Поли­тические институты, процессы и технологии» на тему «Демократия в постсоветских государствах Балтии: факторы становления и развития». Является Федеральным экспертом Рособрнадзора по укрупнённой группе специальностей 41.00.00. С 2016 года Эльвира Ямалова участник Программы «Сто молодых лидеров России», член официальных дипломатических делегаций Российской Федера­ции. Является членом оргкомитетов и участником крупных международных мероприятий «Универсиада-2013», Казань; «Олим­пиада-2014», Сочи; Саммиты ШОС и БРИКС-2015, 2020, Уфа, Челябинск; «Молодые лидеры России-2019», Пекин; Экономический Форум Давос-2020, Швейцария и многие другие.

Ямалова Эльвира Наилевна является членом Российской Ассоциации политической науки (РАПН) автором более 150 на­учных работ, многие из которых включены в базу Web of science, Scopus, так же, в группе со своими аспирантами является об­ладателем грантов РФФИ и Президента РФ. Имеет Почетную грамоту Министерства образования РБ и Почетную грамоту Правительства РБ.

На сегодняшний день занимает должность Помощника ректора Башкирского государственного университета Морозкина Ни­колая Даниловича, под руководством которого выстраивается эффективная коммуникационная стратегия ведущего вуза Республики Башкортостан.

**************************************************

Проблематика становления и развития демократии яв­ляется одним из магистральных исследовательских направ­лений современной политической науки. Изучение факторов и причин успеха демократических проектов в одних странах и неудачи аналогичных процессов в других продолжают быть в эпицентре внимания политологов разных стран мира. Не менее актуальными являются проблемы многообразия моделей демократического устройства, измерения процесса демократизации, становления и развития демократии, а так­же решение методологических и методических проблем, свя­занных с разработкой инструментария, способного оценить развитие демократического процесса.

С этой точки зрения исследование политических про­цессов в бывших союзных республиках СССР, а ныне суверен­ных государствах, представляет особую актуальность. Разные векторы развития, которые демонстрируют постсоветские государства в течение последних двадцати пяти лет, позво­ляют на основе сравнительного анализа протестировать и уточнить ранее выдвинутые теории политического транзита и гипотезы о закономерностях развития процессов демокра­тизации, консолидации демократии. Постсоветские госу­дарства как случаи для сравнительного анализа режимных изменений имеют преимущества потому, что их исходные стартовые условия во многом были схожими. Это особенно показательно, если сузить поле анализа и создать выборку исследуемых случаев, ограниченных одним регионом и име­ющих минимум политико-исторических, географических, культурных, экономических и иных различий.

В этом смысле постсоветские государства Балтии (Лат­вия, Литва и Эстония) являются идеальным естественным экспериментальным полигоном, позволяющим исследовать процессы демократизации в сравнительной перспективе. Близость географических, исторических, культурных и дру­гих объективных параметров этих стран дает возможность сфокусироваться на сугубо политических условиях демокра­тического транзита. Это не только открывает широкие пер­спективы учета объективных структурных детерминант, вли­яющих на демократический процесс, но и позволяет выявить факторы, обусловленные эффектами решений и действий политиков.

Важно подчеркнуть, что страны Балтии на современном этапе являются одними из последних случаев сравнительно успешной демократизации, укладывающихся в рамки «тре­тьей волны» демократического перехода по С. Хантингтону. Относительно недавний опыт их «историй успеха» имеет ак­туальность для политической науки с точки зрения выявле­ния новых факторов демократизации как глобального фено­мена с учетом современных реалий.

Безусловно, говоря об успешной демократизации пост­советских стран Балтии, нельзя не учитывать относительность этого успеха. Этот вопрос связан с многогранностью трактов­ки такого сложного понятия, как «демократия» и многооб­разием моделей демократического устройства общества. С позиции определенных концептов политический исход раз­вития стран Балтии не может быть оценен как «успешный», скорее наоборот. Тем не менее, видится целесообразным оценивать степень успешности прежде всего по тем зада­чам и ориентирам, которые ставит конкретное общество на определенном этапе развития. В постсоветский период бал­тийские общества и политические элиты нашли консенсус относительно конкретной демократической модели, кото­рую они рассматривали как нормативный идеал и к которой стремились. Была четко артикулирована ориентация на за­падные стандарты и европейские лекала демократического устройства. Подобного рода ориентиры были провозглаше­ны в качестве цели и некоторыми другими постсоветскими странами, например, Молдовой, Украиной, Грузией. Резуль­таты, однако, оказались различными.

При всех издержках и ограничителях страны Балтии, не­сомненно, достигли больших успехов в деле демократическо­го строительства, чем Украина, Грузия или Молдова, в кото­рых перманентно возникают политические кризисы и даже государственные перевороты.

Исследование факторов становления и развития демо­кратических режимов в постсоветских государствах Балтии не только актуально для изучения общих трендов современ­ного политического развития, но и имеет несомненную цен­ность для российской политической науки. Изучение опыта балтийских государств способствует более глубокому пони­манию процессов, происходящих в современной политиче­ской системе России. Сравнительный анализ факторов демо­кратизации в государствах Балтии позволяет лучше понять специфические особенности развития демократии в России, научно объяснить их природу и факторы влияния, исходя из того, что при всех различиях в моделях демократии эти мо­дели, тем не менее, имеют и определенную общую основу.

Все это делает проблематику факторов становления и развития демократии в постсоветских государствах Балтии безусловно актуальной на современном этапе.

–     Существуют разные типы демократий, и демокра­тия участия, и плебисцитарная демократия, и делегативная, и коммуникационная демократия и т.д. К каким моделям демократии Вы бы отнесли демократию в при­балтийских республиках?

–      Когда мы рассматриваем минималистскую модель де­мократии, модель демократии Шумпетера применительно к странам Балтии, мы рассматриваем то, что неприменимо, например, к демократии Соединенных Штатов Америки, не­применимо к демократии Великобритании, потому что те страны, которые уже на определенном этапе находились в области демократического развития, несравнимы с уровнем, который был в странах Прибалтики. Это минимальный уро­вень демократии, наличие честных, справедливых выборов, так называемая электоральная демократия была вполне до­статочной на данном уровне.

Опыт политического развития стран Балтии и минима­листский концепт демократии мы применяем не означает, что к демократизации стран Балтии неприменимы и остальные модели, которых множество, но Шумпетер указывает популяр­ность минималистской модели демократии, которая связана со спецификой проблематики демократического транзита стран, высвобождавшихся из-под авторитарной власти, но так и не су­мевшим сразу перейти к более совершенным моделям демокра­тии. Для таких успехом считалось построение основных инсти­тутов демократии с помощью набора демократических правил, которые работали бы правильно и стабильно. Минималистский концепт оказался, на мой взгляд, наиболее реалистичным для анализа развития так называемых молодых демократий.

–      Рассматривая понятие демократии в контексте пост­советских политических трансформаций можно ли опре­делить главные особенности? На современном этапе, и особенно в контексте постсоветских политических транс­формаций, либеральный концепт демократии подверга­ется критике. Наиболее известными и концептуально раз­работанными альтернативными моделями демократии стали теории прямой (партисипаторной), делиберативной демократии, а также направление, отстаивающее идею су­ществования национальных моделей демократии.

–      Главный тезис критиков либеральной модели демо­кратии состоит в призыве пересмотреть основные постулаты об источнике законности в обществе. С этой точки зрения, источник законности – это не просто численное большинство и воля народа, а сам процесс формирования совокупности мнений индивидов. Именно в процессе обсуждения мнения индивидов формируются окончательно, поэтому сам про­цесс обсуждения (делиберации) – это ключевой компонент демократического процесса, которому необходимо уделять первостепенное значение. С этой точки зрения, никакие иде­ологии, идеи или ценности не являются самоочевидными или существующими как данность, но могут стать реально­стью только в процессе столкновения мнений и обсуждения, поэтому в современной демократии важны не только ин­ституты представительства, но и такой институциональный дизайн, который позволяет участникам политического про­цесса максимально плодотворно презентовать, обсудить и аргументировать различные точки зрения.

Это, в свою очередь, порождает проблему чувствительно­сти к иным, полярным точкам зрения и терпимости к противо­положным суждениям. Сами суждения и мнения постоянно должны проверяться с помощью дебатов и дискуссий. Одно­временно с этим процесс познания того, как те или иные идеи становятся доминирующими, почему именно эти, а не другие идеи получили распространение, каков механизм утверждения идей в массовом сознании – все это должно занять достойное место в рамках изучения теории демократии.

Как указывают теоретики делиберативной демократии, смещение акцента с атомизированного голосования на кол­лективное и публичное обсуждение является стимулом для трансформации демократии в сторону модели участия, ведь необходимость дискуссий и диалога объективно приводит к росту политического участия населения. Политическая ак­тивность сама по себе теперь понимается не просто как акт голосования, а как активная позиция в общественной дис­куссии, которая предшествует акту голосования и во многом предопределяет его.

–      Но ведь у делиберативной демократии есть не только последователи?

–      Как и марксисты, сторонники делиберативной демокра­тии критикуют современные реалии политического устройства стран Запада, отвергая их в качестве идеала для устремлений постсоветских стран. Так, например, Дж. Фишкин описывает со­временную демократию как «вынужденный выбор между отно­сительно политически равными и некомпетентными массами и относительно политически неравными, но компетентными элитами». Ученый указывает на кризис такой элитистской в своей основе демократии, который выражается в падении по­литической активности населения и росте электорального аб­сентеизма. Рост персонализма в политике лишает последнюю содержательных аспектов, когда личность и харизма лидеров начинают играть большую роль, чем их программа или идео­логия. Политические баталии заменяются конкуренцией сло­ганов, а политическая реклама и виртуальная политика полно­стью вытесняют реальную борьбу мнений и содержательную политическую дискуссию. Дж. Фишкин также указывает, что отношения между элитами и массами перестали быть довери­тельными и скорее строятся на системе обмана или хитрости. Это приводит к отчуждению народа от политической системы, когда избиратели не считают депутатов или избранных лидеров своими представителями. Опросы общественного мнения вме­сто функции давления на власть выполняют функцию средства манипуляции и легитимации принятых элитой политических решений, которые часто вовсе не основываются на воле народа.

Картина политических реалий западных демократий во многом схожа с интерпретацией демократии по Й. Шумпете­ру в его минималистской версии. Однако, если представители элитизма воспринимают данное обстоятельство как реали­стическую данность, которую объективно невозможно усо­вершенствовать, то сторонники делиберативной демократии разрабатывают альтернативные проекты и методы улучшения современных реалий.

Признавая справедливой критику либеральной модели демократии и концепта Й. Шумпетера со стороны сторонни­ков партисипаторной, делиберативной и других «широких» концептов демократического устройства общества, в диссерта­ции автор, тем не менее, использует минималистский концепт модели демократии. Это связано со спецификой исследуемых объектов в виде постсоветских государств Балтии и выража­ется в том, что государства Балтии существенно отличаются от «старых демократий» западных стран. Если для Велико­британии или США вопрос первоначального формирования базовых демократических институтов уже давно не актуален и поэтому в контексте анализа этих стран критика элитист­ской модели демократии выглядит справедливой, то страны Балтии на заре своей постсоветской независимости были вы­нуждены решать совсем иные проблемы, связанные с перво­начальным конструированием основных демократических институтов. Решая базовые вопросы при переходе от автори­таризма к демократии, страны Балтии должны были сначала достигнуть минимальных элементов демократии, вопрос же формирования более совершенных форм партисипаторной или делиберативной демократии для стран Балтии пока явля­ется преждевременным и не совсем актуальным. Следует от­метить еще один очень важный фактор: построение в Балтии этнического государства, закрепляющего принципы «титуль­ных наций», можно сказать, автоматически вводит ограниче­ния для демократии и объективно становится ограничителем демократического процесса.

–     А что можно сказать про модели демократии в России?

–      По поводу России хочу отметить, что успешность де­мократизации зависит от целого ряда факторов. Относитель­но модели демократии, которую можно применять в России, думаю, что представительный тип будет вполне релевант­ным, но при сохранении президентской системы. В отличие от стран Балтии, Россия слишком большая страна и очень важный игрок на международной арене, поэтому институт президентства в России необходимо сохранить по модели США. Данный вопрос тоже уже возникал, и было очень мно­го мнений и рассуждений. Наиболее распространенное по­нимание демократии заключается в том, что политические демократии – это политический режим, основанный на вла­сти народа.

–      Считается, что страны Балтии на современном эта­пе являются одними из последних случаев сравнительно успешной демократизации, какой точки зрения можно придерживаться – успешная там демократизация или, скорее, наоборот?

–      Если обращаться к большому количеству литератур­ных источников, и теоретического материала, может по­казаться, что Прибалтика находится на уровне успешной демократизации. Но, проводя исследования, увидев стати­стику большого числа «неграждан», уровень коррупции и другие реалии стран Балтии, посмотрев конституционное законодательство, изучив данные открытых источников, все же можно сделать вывод, что страны Балтии являются случа­ями относительно успешной демократизации именно среди 15-ти республик постсоветского пространства бывшего СССР и их модель демократии, безусловно, ещё требует дальней­шего развития и улучшения. Тем не менее, если сравнивать со странами именно постсоветского пространства, то опыт демократизации стран Балтии – это, безусловно, история успеха. Потому что если посмотреть на страны Кавказа, Цен­тральной Азии или даже Украины, то становится, очевидно, что страны Балтии более далеко продвинулись по пути де­мократизации и при этом, что немаловажно, добились этого без насилия или элементов гражданской войны.

–     А можно ли измерить уровень демократии в том или ином государстве? Применимо ли вообще такое по­нятие?

–      Вопрос развития демократии отличатся от вопроса наличия демократии как таковой и требует не просто фик­сации наличия демократических процедур и институтов, но и измерения степени эффективности их функционирования. При анализе проблематики развития демократии подчерки­вается, что для оценки этого процесса необходимо выбрать такие критерии, которые наличествуют исключительно в де­мократиях и не могут быть применены к другим типам по­литических режимов. Кроме того, критерии оценки должны относиться к сугубо политическим аспектам и не должны распространяться на другие сферы общества. В частности, оценка уровня технологического развития общества или тем­пы роста экономики не могут выступать такими критерия­ми, поскольку они могут наличествовать и в рамках недемо­кратических режимов.

Существующие концепты развития демократии, несмо­тря на многообразие различных подходов, редко в полной мере следуют ограничениям. Так, значительная часть работ, посвященных проблематике качества демократии, акцен­тирует внимание не столько на самих политических атри­бутах демократии, сколько на результатах политического процесса. Рассматривая работу демократии с точки зрения общего блага, которое она может воспроизводить, предста­вители данного подхода критериями развития демократии предлагают рассматривать такие параметры, как уровень экономического роста и благосостояния населения, доля за­ключенных в структуре населения, масштабы коррупции и другие индикаторы, позволяющие измерить качество жизни социума.

Между тем, несмотря на полезность выделенных пере­менных, общий их подход, направленный на анализ резуль­татов политического курса правительства с точки зрения именно оценки развития демократии, вызывает определен­ные сомнения. Дело в том, что указанные переменные не всегда могут дать адекватную оценку уровню развития демо­кратии, поскольку их можно применять также и к недемо­кратическим режимам.