PERSONA GRATA
К.С. Родионов:
Правопорядок в государстве и обществе будет востребован всегда
Интервью с Константином Семёновичем Родионовым, профессором, кандидатом юридических наук, первым начальником службы Интерпола при МВД СССР
Интервью с Константином Семёновичем Родионовым, профессором, кандидатом юридических наук, первым начальником службы Интерпола при МВД СССР
K S. RODIONOV:
THE RELEVANCE OF THE PROTECTION OF LAW AND ORDER IN THE STATE AND SOCIETY WILL ALWAYS BE IN DEMAND
Interview with Konstantin Semenovich Rodionov, Professor, Candidate of Law, first head of the Interpol Service in the USSR Ministry of Internal Affairs, Senior Researcher at the Center for International Legal Studies of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences.
Визитная карточка:
Родионов Константин Семёнович (р. 6 апреля 1931 г.) – профессор, кандидат юридических наук. В 1990 году был первым начальником службы Интерпола в МВД СССР. Стаж работы в МВД – более 40 лет. В настоящее время трудится в должности старшего научного сотрудника в Центре международно-правовых исследований Института государства и права РАН. К. С. Родионовым были подготовлены монографии: «Интерпол: миф и действительность» (М., 1982, 1986), «Интерпол вчера, сегодня, завтра» (М.,1990), автор более 100 научных публикаций. Профессор К. С. Родионов принял участие в работе над международным научно-исследовательским проектом «Уголовная юстиция: проблема международного сотрудничества» (ИГП РАН).
**************************************************
– Уважаемый Константин Семенович, наше научное сообщество знает Вас как замечательного российского ученого, чья деятельность непосредственно связана с основанием в Российской Федерации штаб-квартиры Национального Бюро Интерпола в Москве. Мы Вас знаем также и как автора многих интересных статей и замечательной, ставшей уже классикой, научных монографий «Интерпол: мифы и реальность», «Интерпол: вчера, сегодня, завтра». Ваша жизнь – человека, прожившего целую эпоху в структурах органов национальной и международной безопасности, – также представляется в чем-то как миф. Но каковы реальные факты, способствующие столь необычной судьбе?
– Реальные факты таковы, что жизнь – это большой труд, но который не всегда зависит от собственного выбора. Это, во-первых, следование общегосударственным курсом во всех перипетиях службы в структурах безопасности. А, во-вторых, есть и то, что называется судьбой, которая благоволит лишь к тем, кто заслуженно оказывается в нужном месте в нужное время. В моей биографии были и трудные времена, совпавшие с распадом СССР. Иногда думаешь, что большие знания – это большие печали. Но, традиционно, самое неприятное забывается, остается – наиболее важное и значимое, то, что принесло пользу государству и человеку. Последующим поколениям остаются наши книги другие научные труды, среди которых и указанные книги об Интерполе. Habent sua fana libelli – книги имеют свою судьбу. Но и мы – авторы этих книг – следуем за судьбой своих творений. Сейчас могу признаться, что основой этой книги стала небольшая 12 страничная работа, скорее, справка для Министерства внутренних дел СССР. Затем этот материал вырос до монографии. Первое открытое издание было осуществлено в Академии МВД СССР под грифом «для служебного пользования». Затем в 1972 году последовала работа с издательством «Международные отношения». Через два с половиной года издание было повторено, а затем последовало и 3-е издание. В целом же, книга эта выдержала 4 издания. Последнему – в мае 1990 года – уже сопутствовало вступление СССР в Интерпол. Перевели эту книгу сразу же на несколько иностранных языков не только в социалистических странах, но и в Финляндии. Именно эту книгу взял с собой в дорогу Министр внутренних дел СССР В. П. Баранников, когда в сентябре 1990 года отправлялся в Оттаву (Канада), где на 59-й сессии Генеральной ассамблей Интерпола СССР был принят в ряды этой организации. Министром была высказана заинтересованность: кто такой автор книги? На что издательство ответило, что это ваш сотрудник. Буквально спустя несколько дней, я был снят с лекции, которую я проводил на спец. факультете (где готовили иностранцев). Меня привезли в здание центрального аппарата МВД СССР. Последовали несколько собеседований на уровне Министра и его заместителей, после чего мне было объявлено, что меня рассматривают на должность начальника отдела Интерпола в СССР. В беседе с Министром внутренних дел СССР – Ба- катиным – я со своей стороны задал только два вопроса: не смущает ли их мой возраст? А я к тому времени перешагнул за 50 лет, что в МВД представляло время «больших заслуг», но не большого продвижения. Второй мой вопрос служил пояснением тому, что я никогда не работал начальником. Это было в дни 10 – 12 октября 1990 года. А 1 ноября 1990 года я уже был назначен на должность первого начальника службы Интерпола в МВД СССР, приравненной к Управлению.
– Безусловно, каждая страница биографии такого человека представляет интерес для читателей нашего журнала. Поэтому позвольте узнать, каким путем Вы шли к столь ответственному посту на уровне не только государства, но и на уровне международного сотрудничества силовых структур?
– Благодарю за столь высокую оценку этой страницы моей биографии и позвольте отметить, что на день занятия мною должности, связанной с работой Интерпола, за моими плечами уже был большой опыт работы в органах милиции, а также в практической и научной области. Следует еще раз указать на одну особенность: мне «посчастливилось» в своем карьерном продвижении в системе правосудия сопутствовать самым крупным политическим баталиям, связанным с силовыми структурами. Здесь и тот период истории, когда в политике и государстве было принято на вооружение твердое убеждение Н. С. Хрущева о том, что можно обойтись без грамотных юристов и сотрудников милиции, также мне пришлось принимать самое главное и ответственное свое служебное решение накануне дня, предшествовавшему подписанию Беловежских соглашений, и многое другое «эпохальное» случалось в жизни человека, имеющего за плечами более чем 70 лет трудового стажа, из них 40 лет службы в МВД.
Движение на уровне столь высокой политики, которую вынуждено обслуживать право, зачастую дает обратный эффект – человек не склонен утверждать, что только большое стремление к карьерному росту обусловливает его продвижение. В моем случае все было наоборот: не я искал должностей, это они меня находили.
– Тем не менее, Вы закончили юридический факультет МГУ, что позволяло иметь более вариативное решение вопроса, связанного с трудоустройством. Каким же образом оказалась осуществимой чья-то идея о привлечении Вас на работу в органы милиции?
– Действительно, я имею диплом МГУ, т.е. уровень моего образования во многом (в представлении настоящего времени) отличается от образования, получаемого современными сотрудниками структур безопасности. Но, как я уже сказал, это время совпало с периодом правления Н. С. Хрущева. В числе его новаций было и такое как «школы милиции нам не столь уж нужны, их можно заменить народными дружинами», или вообще «перековать мечи на орала» – это уже и тогда стало актуально в государственном масштабе. И в самом деле, были закрыты Военно-юридический институт, а наш факультет в МГУ в 1955 году объединили с Юридическим институтом (при том, что у них программа обучения включала 4 года, а у нас – 5 лет). Слушателей Института было 200 человек, а нас, университетских – 150. Их комиссия по распределению работала более деловито. А наша же – даже не успела собрать заявки с целью работы над распределением. Как бы сказали, сугубо «гражданских» распределений было только два: в Исполком Томской области и в один из Исполкомов Омска. Зарплата чиновника этого уровня составляла 690 рублей, а стипендия студента МГУ – 400 рублей. Найти выпускников, желающих ехать по распределению в Сибирь, не нашлось. Приглашали меня также и для беседы в КГБ на предмет прохождения службы, но я не был готов принять положительное решение и отказался. Осознавая столь сложную ситуацию с кадрами, декан факультета сказал: «Пусть решит Комитет комсомола». Среди тех выпускников (кроме меня), которые проходили беседу в Комитете комсомола МГУ, были также, тогда уже орденоносец, Михаил Горбачев и мой друг – большой активист спорта Борис Бойцов.
Следует указать, что идти служить в милицию я согласился только со второй беседы. Это было слишком ответственно для молодого выпускника МГУ, мы не были готовы к этому. Затем последовала специальная подготовка в Риге, в институте МВД. За те прекрасные осенние месяцы я сумел попасть даже на гауптвахту Рижского военного гарнизона, т.к. тяга к прекрасному – Театру Оперы и Балета – возобладала над штудированием милицейских уставов, и однажды я был пойман при пересечении территории Института МВД «нетрадиционным образом» – т.е. через забор. На гауптвахте я сидел с местными молодыми людьми и от них за трое строк выучился некоторым основам латышского языка и разучил латышскую народную песню. Как видите, даже в таких условиях время не тратил даром.
После окончания курсов в Риге, я был направлен в Загорск, где находится Троице-Сергиевская лавра. В то время это был весьма скромный городок Подмосковья, но с большой историей. Было много интересного в работе молодого следователя. Этот 4-летний период был полезен в деле освоения следовательской специальности во всех тонкостях, и это была большая жизненная школа. Затем моя работа продолжалась в Управлении МВД по Московской области. И только потом, жизненный путь привел меня в науку. Нужно сказать, что для научного теоретизирования и разработки «умных советов» госслужбам специалисту необходимо пройти практику работы вот в таких милицейских подразделениях «на земле». Этот этап я прошел достойно.
– Ваш путь в науку был случаен или закономерен?
– Полагаю, что для юноши, закончившему среднюю школу с золотой медалью, путь в любой институт был открыт, я максимально долго выбирал – куда пойти учиться, рассматривалось даже МГИМО. Впоследствии существенными оказались два фактора: общий высокий уровень образования в МГУ при сочетании с работой на традиционном для начинающего сотрудника органов милиции месте в Управлении МВД по Московской области, а также и поддерживаемое мною содружество выпускников МГУ. Словом, к научной деятельности я, хотя и неосознанно, но уже был готов. Помог мне в этом случай и давний друг по МГУ, и товарищ по спорту Борис Бойцов, уже работавший в ВНИИ МВД. Когда в 1963 году по его рекомендации я пришел к начальнику вновь создающегося отдела научной информации в ВНИИ МВД, то по всем своим качествам я для такой работы подошел. Сотрудники этого «экспериментального» отдела обязаны были составлять ежемесячные рефераты, где публиковались результаты проведенной аналитической и статистической работы милиции по всему СССР. Впоследствии этот отдел был преобразован в Научно-информационный отдел, работающий по иностранным источникам, т.е. мы уже обобщали и анализировали работу полиции иностранных стран. Много замечательных ученых, старших коллег, уделяли нам – молодым сотрудникам – внимание. Наиболее полезным было мое общение с профессором А. А. Герцензоном, с которым мы много времени проводили в ЦСУ МВД, работали над анализом преступности в капиталистических странах. Много информации было засекречено, техника в те годы была гораздо проще, информацию приходилось элементарно переснимать на фотопленку, привлекали мы к работе также и журналистов со знанием иностранных языков, работавших в теме борьбы с преступностью за рубежом. Наша совместная работа с профессором А. А. Герцензоном увенчалась успехом: за 2 года был подготовлен и выпущен сборник по теме преступности за рубежом.
Впоследствии аналогичную работу мы проделали и по аналитической работе над анализом преступности в СССР.
Здесь уже был конкретный, как бы сейчас сказали «заказчик» работы – Министр МВД СССР Н. А. Щелоков, который по поводу издания этого научного труда советовался даже с ЦК КПСС. Как ни странно, но этот свой сборник в Академии МВД СССР я увидел лишь спустя 2 года, он был издан под грифом «совершенно секретно». Следовательно, широкой огласки информация не имела: в ней содержался нелестный вывод о росте преступности в СССР.
Затем от руководства МВД СССР поступило следующее задание – подготовить справку о преступности в США. Работа над этим документом позволила мне лично познакомиться с заместителем министра МВД СССР Б. А. Викторовым. Следующее задание от Министерства, которое мною было выполнено, касалось Интерпола. Представленная Б. А. Викторовым уже на уровне самого Министра внутренних дел СССР моя 12-страничная работа, понравилась, и поступило следующее задание – сделать по этой теме отдельную книгу. Когда и эта работа была сделана менее, чем за год, мне было предложено подготовить диссертацию на тему Интерпола. Даже ЦК КПСС, заинтересованный в теме, поддержал возможность пригласить в СССР на защиту одного из представителя Интерпола. Вот так, последовательно, не слишком руководствуясь моей волей, моя кандидатура была «возведена в сан юриста-международника». Учеба в МГУ, работа непосредственно в органах милиции, большая исследовательская работа в ВНИИ МВД, также изучение иностранных языков – это и многое другое позволили вступить в круг ученых и практических работников в сфере международного уголовного права.
– С кем из советских ученых в области международного публичного права Вам пришлось общаться по теме диссертационного исследования?
– Зарубежными правоохранительными органами в то время занимался Ф. М. Решетников. Именно он и направил меня к Е. А. Шугаевой, которая являлась большим научным авторитетом в теме «международные организации». Именно она отметила значимость такой работы и, в свою очередь, перенаправила меня к Г. И. Тункину. Григорий Иванович, внимательно меня выслушав, также нашел своевременность исследования о деятельности Интерпола и посоветовал мне связаться со своей ученицей в Ленинграде – Л. В. Галенской. В ответ на отправленную мною по почте открытку, Людмила Васильевна отозвалась буквально через 3 дня и пригласила приехать в Ленинград. Таким образом, в последствии мною были сданы кандидатские экзамены, и стал соискателем ЛГУ, пишущим научную работу под руководством Л. В. Галенской.
Нельзя сказать, что защита была столь стремительна, как мое вхождение в ленинградское научное сообщество. У меня в те годы была большая нагрузка на работе, но уже вышла монография по теме диссертации, меня усиленно торопила научный руководитель – и только после решения многих процессуальных вопросов, состоялась защита диссертации, как бы сейчас сказали, дополнительно и «нормативно прикрепив меня к статусу юриста-международника».
– Таким образом, второй Вашей alma mater стал Ленинградский государственный университет? Но, как известно, Ваша долгая научно-преподавательская деятельность связана с Академией МВД СССР?
– Безусловно, семейные обстоятельства (неожиданная и трагическая смерть сына и родителей) обязали меня и Ирину Константиновну – мою жену (кандидата философских наук) – перейти на более ограниченную во времени преподавательскую работу. Наши два малолетних сына требовали ухода и внимания. Состоялся мой перевод на сугубо преподавательскую работу в Академию МВД СССР. Но механизм большого интереса к теме Интерпола уже был запущен как в органах безопасности, так и в научном сообществе. Советский Союз вступал в более свободное общение с международными структурами. Вопросы борьбы с международной преступностью востребовали это общение на уровне почти ежедневных. Следовательно, возрастал и интерес к автору монографии и диссертационного исследования по теме Интерпола. Как я уже отметил вначале нашей беседы, в мае 1999 года с 4-м изданием моей монографии совпало принятое в апреле этого года Постановление Совета Министров СССР № 338 «О вступлении СССР в Международную организацию уголовной полиции – Интерпол».
– Какие наиболее значимые страницы Вашей работы на посту главы отдела по сотрудничеству с Интерполом Вам наиболее запомнились?
– Прежде всего началу работы предшествует подбор кадров. Следовало отобрать 20 человек из большого числа претендентов. Мы ориентировались на возраст 25 лет. Внешне это должны были быть спортивные молодые люди, рост 175 – 180 (в отличие от США, где в подобном подразделении в это время можно было видеть весьма карикатурные по внешним данным примеры). Требовалось от будущих сотрудников знание иностранных языков, с этой целью была создана комиссия. Идеология также присутствовала – проводилась беседа о мнении претендентов на работу милиции в целом, интересовал также взгляд будущего сотрудника на государственные цели в борьбе с преступностью. Следует заметить, что одним из моих заместителей был сотрудник КГБ СССР. В результате был сформирован очень слаженный коллектив. Этап становления подразумевает много интересного не только в работе (которая относится к категории, в большей степени, секретной), но и в межличностном общении. Вспоминаю этот период с благодарностью ко всем моим тогда еще молодым «питомцам», а также старшим коллегам, имеющим опыт работы с зарубежными структурами полиции. Нами была создана здоровая основа будущего коллектива НЦБ Интерпола в РФ. В этот период начались наши активные выезды за рубеж, никто из сотрудников не подвел руководство, все цели и задачи решались четко и слаженно.
– В своем рассказе Вы указали, что Вам пришлось принимать самое главное и ответственное служебное решение накануне дня, предшествовавшему подписанию Беловежских соглашений? В чем заключалась «эпохальность» событий?
– Имелся в виду мой добровольный уход с должности начальника Отдела Службы по оперативному сотрудничеству с Интерполом. Рапорт об увольнении мною был написан за три дня до подписания Беловежских соглашений 9 декабря 1991 года. Причины этого решения? Они имеют основания как личного, так и большого публичного порядка. Начнем с главного. Время конца 80-х – начала 90-х годов – это трудный период нашей государственности. В период между 1989 по конец 1990 год все союзные республики провозгласили о своем суверенитете, т.е. выходе из СССР. Этот процесс далеко не везде проходил мирно. В феврале 1988 года разгорелся Сумгаитский конфликт, затем началась, фактически война за Карабах. В Фергане и Андижане имеют место погромы и убийства местного населения. В январе 1990 года в Баку произошли столкновения между азербайджанцами и армянами. В соответствии с законом СССР от 3 марта 1990 «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» не ранее чем через 6 месяцев и не позднее чем через 9 месяцев со дня принятия решения о выходе должен был состояться референдум в этих республиках. Уже назревали такие резкие негативные политические выступления в советском обществе как вооруженное противостояние в Вильнюсе (январь 1991 года). Словом, подогреваемые извне внутригосударственные противоречия неожиданно разгорелись в СССР с полной силой. В этих условиях кадровые назначения в силовых структурах имели величайшее значение: как известно, кадры решают все. В этом большой смысл. Такие люди как В. П. Трушин, В. В. Бакатин, Б. К. Пуго, В. П. Баранников, В. Ф. Ерин – вот те руководители МВД (структуры, обеспечивающей правопорядок в государстве), которые оказались у власти, как бы мы сейчас сказали, в «эпоху Ельцина». Со всеми этими людьми из МВД мне пришлось в большей или меньшей степени общаться по службе и в личном порядке. Если с Борисом Карловичем Пуго мы могли проговорить по служебным делам, вместо запланированного получаса, два, а то и три часа (причем, Министр СССР мог сам приехать ко мне в рабочий кабинет), то в последующее время, когда должность Министра Внутренних дел занял В. Ф. Ерин, создалась весьма сложная ситуация не только в Министерстве, но и для «моего Интерпола» наступили крайне трудные времена. Следует отметить, что, несмотря на сложность внутригосударственной обстановки, выезды за границу на высшем уровне МВД СССР продолжались. Нас – сотрудников милиции высшего ранга зачастую именно там и изучали наши контрагенты из-за рубежа. Еще до декабря 1991 года, я побывал во многих странах
– Германии, Австрии, Италии, США. Изучал работу Скотланд-Ярда непосредственно на месте. Моим коллегам и мне, со знанием иностранного языка, не представляло сложности разработать нужный для совершенствования нашей работы необходимый документ по аналогии с зарубежными источниками, но с учетом особенностей наших государственных потребностей. Так возникла необходимость принятия очень существенного для Отдела Положения, регламентирующего нашу работу. Обоснованно, как руководитель, выдвигал я также идею о новом названии нашего, тогда еще, отдела. Наше структурное подразделение, по моему мнению, должно было называться Национальное Бюро Интерпола в СССР. В целом, работа с иностранным элементом (а в нашем деле это неизбежно) вызывала большое неприятие и непонимание у В. Ф. Ерина, назначенного на пост Министра Внутренних Дел СССР в весьма политизированное время. Да, кадры решают многое, и трудно осуждать руководство государства за назначение столь противоречивой кандидатуры на пост Министра МВД СССР. Время было «предгрозовое», кому-то в ЦК КПСС казалось, что Виктор Федорович, прошедший путь от народного дружинника до генерала МВД, сможет более эффективно остановить внутренний хаос в государстве.
На практике же, оказалось, что это уже не срабатывает. Кроме того, от подобного кадрового «упрощения», пострадали и столь «тонкие» подразделения, среди которых и мой отдел по сотрудничеству с Интерполом. Методами «народных дружинников», как оказалось, задачи Интерпола были не решаемы. Не были одобрены Министром Ериным ни документы по Интерполу, требующие своей новой редакции, не решились и иные вопросы в рамках совершенствования работы МВД с Интерполом. В процессе личного общения в период нашей с Виктором Федоровичем поездки за рубеж – в страны Латинской Америки, мы поняли, что нам не сработаться. Конечно, время начала 90-х было в государстве и мире, что называется «на переправе», но борьба с преступностью от моего ухода с должности все же не ослабела. Под руководством иных руководителей, теперь уже НЦБ Интерпола в РФ, структурное подразделение такого международного ранга, в основание которого, положена моя работа, продолжает свою деятельность. А тогда, после написания рапорта об увольнении, я вернулся преподавать в Академию Управления МВД, тогда уже Российской Федерации, а не СССР. Продолжал работать там до 2001 года, когда был востребован академиком Б. Н. Топорниным в ИГП РАН.
– Безусловно, Вы поделились с нами очень интересными данными. Ваши обобщения и выводы представляют ценность для читателей нашего журнала. Современные методы работы Интерпола и иных структур международной полиции, по Вашему мнению, востребуют молодое поколение сотрудников, в значительной степени отличающихся от прежнего поколения?
– В начальные годы формирования способов и методов сотрудничества национальных органов правопорядка СССР и Международной организации уголовной полиции. В Москве мы были первопроходцами. Штат отдела состоял из 21 человека, я был 21-й. Технические возможности были совершенно иными, нежели теперь. В моих книгах об Интерполе содержится немало страниц о тех видах связи, которыми оперировали в те времена полицейские силы мира. Притом далеко не все государства имели в своем распоряжении телетайпную или даже полноценную телефонную связь. Дилемма тогда (и теперь) заключалась в бедности ряда стран. Стремление государства к сотрудничеству с Интерполом – это одна сторона, но отсутствие материальной составляющей для полноценной работы даже местной полиции – это другая сторона. Есть и еще одна непреодолимая сложность, именуемая у юристов-международников, суверенитетом. Государство суверенно, оно может предоставить или не предоставить информацию о том или ином подозреваемом или преступнике; может выдать или не выдать такого человека (ряд стран даже в конституции содержат положение о невыдаче своих граждан). И, наконец, всегда существовал и сегодня только усиливается режим секретности. Современные средства Интернета и так называемое «хакерство», усложняют работу полиции как в национальном, так и в международном масштабе. Следует также подчеркнуть, что международная преступность имеет в настоящее время все средства борьбы с борющимся с ней государством. Зачастую эти средства намного разнообразней и богаче, чем у национальных органов безопасности. Дилемма между защитой персональных данных и необходимостью Интерпола получить ответ на запрос от той или иной страны (имеется в виду срочный, 3-часовой запрос, или обязанный быть выполненным в течение 2 или 10 суток) также может препятствовать работе.
Поделиться информацией, составляющей зачастую государственную тайну, запрашиваемой стороне крайне сложно. Нужна консультация с иными государственными органами, а это время, а время бежит, и нужно предоставить информацию в Интерпол вовремя. Даже отчеты о своей деятельности, как показывает практика, ежегодно в Интерпол присылают лишь 1/3 из почти 200 государств-членов. Что уж говорить о маленьких странах, которые хотели бы иметь помощь от международной полиции, но, связанные на своих территориях деятельностью ТНК или иными «игроками» не могут суверенно распоряжаться даже имеющейся информацией!
Тем не менее, сотрудничество в рамках полицейских сил разных стран накапливает свою эмпирическую и практическую базу. Без этого мир не выдержит нагрузки вторжения в национальные интересы государств все более активных политических и экономических структур международного характера. Их теневой деятельности противостоит также невидимая, но большая оперативная, аналитическая, статистическая работа Интерпола, Европола, а также органов региональной безопасности в рамках ШОС, СНГ и Союзного государства Беларуси и России. Нужно подчеркнуть, что региональное и двустороннее сотрудничество основано на большем доверии. Именно оно и должно способствовать осознанию каждым государством значимости работы Интерпола.
– Наш научный круг знает Вас также и как всесторонне развитого человека, большого ценителя искусства. Каким образом, Вам удавалось совмещать, казалось бы, несовместимую прозу работы в органах безопасности и увлечение театром, балетом, литературой?
– Увлечение искусством – это свойство каждого цивилизованного человека. Нам – детям, молодому поколению войны – это особенно свойственно. Мы в самой высшей степени видели разницу между теми «послевоенными недостачами» – отсутствием питания, одежды, большого горя в семьях, связанного с потерями близких, и теми высокими качествами жизни, которые давало нам искусство, литература. Мы восполняли голод и холод послевоенных лет поисками и огромной верой в именно вот такое прекрасное и светлое будущее, какое мы видели в театре или на экране в деревенском клубе. Мы и стремились всю жизни служить и достигать именно этих высот культуры и материального достатка для государства и своих семей. Мое увлечение балетом было обусловлено не только теорией. В годы моей работы в Управлении МВД по Московской области, я имел в Дурасовском переулке «соседство» со зданием филиала заочного отделения ГИТИ- Са. И «не удержался»! За 5-летний период учебы с такими замечательными деятелями театра и кино как В. Ларионов, А. Бородин и многие другие освоил профессию «театроведа». Специализировался по театру Швейцарии, и даже был приглашен в аспирантуру ГИТИСа. Но, вот «незадача», в это же время получил приглашение на работу в НИИ МВД! Так что мое увлечение театром – это не дилетантство, а профессионализм, который приходилось не слишком афишировать в определенных кругах. И, в целом, кто отменял позитивность качества актерского мастерства для юриста-практика «в погонах»? В работе нужно было выдерживать такие нагрузки, что зачастую только артистизм и спасал от стремления «более крупного воздействия» в качестве контраргумента! Улыбнешься, представишь себя на секунду не в качестве следователя в рабочем кабинете за соседним столом с явным преступником, а киногероем, и сдержишь эмоции. Мысленно в трудной ситуации всегда представлял себя, идущим по залам Русского музея. Воспоминания о том или другом произведении искусства – это хорошая профилактика уставшему мозгу. Так что – связь искусства и юриспруденции являются необходимым компонентом работы правоведа.
– Уважаемый Константин Семенович, мы очень признательны Вам за интервью нашему журналу. Для нас Вы – человек, перешагнувший 90-летний рубеж, во что мало кто верит, – настолько показательны в каждой жизненной ситуации: научной работе, семейной жизни, в стремлении оказывать помощь молодежи, в каждом Вашем простом житейском совете, что остается только искренне сказать – мы гордимся тем, что нам довелось рядом с Вами жить и работать. Вы, прошедший столь замечательный путь государственного человека и гражданина России – служите примером всемерного подражания. Ваша книга «Интерпол: миф и действительность» – это классика науки международного права. Конечно, служба в органах, связанных с безопасностью государства, а также нелегкое становление НЦБ Интерпола в России, главой которого Вы были призваны стать, не позволяет вынести на обозрение читателей журнала все стороны работы юриста Вашего уровня. Но мы надеемся на дальнейшее сотрудничество и ждем Ваших научных трудов и мемуаров, которые продолжат воспитывать последующее поколение юристов. Какой совет Вы бы дали тем людям младшего поколения, которые хотели бы иметь подобные Вашим личные, служебные и научные достижения?
– Главный совет не нов, и это не высокие слова, это обычная жизненная норма любого человека, юриста, мужчины: «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Только в сообществе людей, особенно подобных твоей (специальности и образа жизни и взглядов), ты получишь полноценную и гарантирующую успех линию жизни. Человеческие качества, гуманность, умение поставить себя на место другого, безусловное следование юридическому принципу: в случае сомнения в пользу позитива – In dubio pro reo – помогут состояться в качестве Настоящего Человека. А специалист? Эти качества уже накладываются на твердое внутреннее убеждение в необходимости поступать порядочно, по-мужски. Переступив 90-летний рубеж своей жизни, я верю в то, что Добро победит! Верю в содружество умных людей, которые не допустят противостояния, хаоса и войны! Наше поколение много поработало над этим. Вам – остается сохранить то ценное, что мы создали и сумели сберечь.
– Уважаемый Константин Семенович, спасибо за столь содержательную беседу. Общение с Вами было в высшей степени содержательным и полезным для читателей Евразийского юридического журнала. От имени редакции и читателей желаем Вам долголетия, достойных учеников и дальнейших научных трудов. Всего Вам самого доброго! Долгих лет жизни!
– Благодарю Вас за самые теплые слова пожеланий! Взаимно желаю редакции и читателям журнала мира и гармонии, успеха в реализации профессиональных и личных задач!